…Теплый закат Иден Прайм гладит плечи прозрачной рукой.
Холодная зияющая пустота пистолетного дула безразлично смотрит в затылок. Все решения приняты, все точки поставлены, все грехи отпущены заранее – осталась последняя нить.
…В алеющей высоте над земными страстями в своем великолепии плывет безмятежность.
Палец нервно подрагивает на спусковом крючке. Все решения приняты, все точки поставлены, все грехи отпущены заранее – но сомнения удушливыми змеями вьются вокруг горла и шепчут на ухо.
…Атласной лентой вдоль кожи скользит дуновение легкой прохлады.
Вдох. Выдох. Рука немеет. Этот выстрел будет самым сложным в его жизни. Взгляд мечется. Этот образ будет мучить его по ночам до самой гибели. Сердце… нет, оно все так же монотонно отбивает удары, разгоняя застывшую кровь по венам проводов.
Несет ли он спасение через смерть? Вздор, бред, маята. Самообман для того, кто просто не найдет слов объясниться, оправдаться, покаяться. Но ищет ли он покаяния?
Как старый глупый лакей, как дурная служанка, память врывается в пустые пыльные покои его мозга, чтобы запоздало подать последнюю порцию горькой отравы. Только для него этот терпкий яд слаще вина и меда.
Их представил друг другу случай, столкнув в низких окопах простого солдата из числа безымянных и выдающегося спектра из числа великих. Цепляясь друг за друга, как за жизнь, они ставили свои судьбы спиной к спине. Один был ранен и обескровлен, но не надломлен волей злого рока, другой еще крепко стоял на ногах, но в груди не имел огня. Один был адептом упрямой и дерзкой молодости, другой – заложником догм опыта и здравого смысла. Но одного унесли с поля боя нервозные раздражительные санитары, а другой, стоя у пепелища под догорающими небесами, долго смотрел на перемазанный кровью свой белый шарф, которым прижимал рану теперь уже другу.
Что было дальше? Дальше было единство наставника и ученика, как старшего и младшего братьев, была дружба, сильнее кровных уз. И сейчас это наивно-доверчивое:
– Сарен?..
Как будто он пришел помочь, а не убить…
Несет ли он спасение через смерть? Возможно. Но сейчас не обманывает себя тем, что пожертвовав одними, может спасти других. Кому станет лучше от того, что он так просто уничтожит последнее, что было дорого ему в этом мире? Чья жизнь стоит смерти лучшего друга?
Вдох. Выдох. Щелчком снимая пистолет с предохранителя, он невольно задумывается о том, что сказал бы на это Найлус, будь он сейчас, как и прежде, безучастным сторонним наблюдателем.
Верно, упрекнул бы. Возможно, не простил бы. Но вместо злобы лишь огорчился тем, что был обманут в своих надеждах. Когда-то он видел в учителе рыцаря без страха и упрека, но рыцарь оказался драконом, пожирающим тех, кого клялся защищать. Когда-то он с восхищением смотрел на оплот верности своему народу и своим идеям, но крепость пала от заячьей трусости быть разрушенной до последнего камешка. Когда-то он верил в ментора, способного заменить ему отца и брата, а вместо этого получает предательскую пулю в затылок.
Только кто бы знал, как мечется взгляд невольного палача, как немеет рука и палец нервно дрожит на спусковом крючке. Он ожидал любого сопротивления и был готов убить любого, кто встанет на его пути, но что-то больно защемило в груди, когда в лице врага он встретил друга. Что ж, это, впрочем, и к лучшему…
Несет ли он спасение через смерть? Да! Эта безболезненная легкая смерть – последний подарок трепетно любящего наставника. Спасение от гибели в страшной агонии новой войны, в которой не выиграть, от жизни – нет, существования – в рабстве, где даже думать запрещают, от тяжкого выбора союзника, который все равно предаст, и от разочарования в боге, вера в которого вознесла безродного и выброшенного на улицу щенка до равного великим.
…Ленивая звезда плывет за горизонт, оставляя эту часть планеты ледяному молчанию.
Все решения приняты, все точки поставлены, все грехи отпущены заранее – все ли?
– Не волнуйся. У меня все под контролем…
Вдох. Выдох. Выстрел.
|
0
