Турианец мерно ступал по грубо обтесанным камням мостовой. Его шаги, тысячами голосов отдавались в пустых улицах Моррагара, превращаясь в гораздо более зловещие звуки, доходя почти до крика – и затихая наконец в узких кривых переулках. Тамтамы, как ему объяснили, созывали всех Старейшин в Песчаный Круг – главную площадь города. Там проводились все празднества и обряды, на этот раз поводом было совершение обряда о котором он так долго молил Старейшин.

Песчаный Круг пылал множеством ярких огней. Площадь отдавала дань окружавшей их пустыне – это был действительно круг, огромный, заполненный песком. По его периметру горели огромные костры, освещавшие его не хуже дневного светила. В центре Круга сидели, скрестив ноги, девять загорелых почти до черноты мужчин. Их руки ритмично поднимались и опускались, ударяя по обтянутым потертой змеиной кожей дар-букам. Они действовали так слажено, будто у каждого в ушах стоял один и тот же не слышный никому другому ритм. Тамтамы же послушно гудели от малейшего прикосновения их пальцев. 

От созерцания умельцев, турианца оторвал внезапный женский крик. Он повернул голову и увидев что произошло, насмешливо хмыкнул. Какая-то пара, молодой парень и одна из целительниц, решили вместе прыгать через костер. В прыжке юноша случайно выпустил руку партнерши и она, чудом избежав падения в огонь, все же обожгла себе босые ноги. Гаррус еще раз хмыкнул.

Он наблюдал за этим чудесным народом, не замечая того, как к нему подошла женщина. На ней было длинное серое платье, руки ее были покрыты какими-то татуировками, значение которых было ведомо лишь ее народу. На голове ее был надет череп неизвестного турианцу животного, а лицо ее украшали разноцветные метки, чем-то напоминающие ему метки его народа. Это была жрица. Легким движением руки она пригласила его в центр круга. Он подошел к ней, она нанесла ему на лицо красной краской какие-то метки, турианец не знал их значения, да и ему это было не важно, все чего он хотел – лишь прикоснуться до бархатной кожи своей любимой. Тем временем девушка поднесла чашу к своему лбу и начала что-то говорить. Он не понимал ее слов, но был в предвкушении предстоящего ему путешествия. Да он знал, что шансы вернуться обратно были равны нулю, ему сообщили о риске на который он идет, но это его не волновало. Он надеялся, что этот путь закончиться для него рядом с ней. Тем временем девушка закончила, она поднесла чашу к нему. Турианец взял ее в руки и жадно начал опустошать ее содержимое. Спустя мгновение он бессильно рухнул на песок. Его дыхание сбилось и стало не ровным. По телу пронеслась теплая волна а перед глазами стало все мутнеть. Он чувствовал как силы покидают его а душа возноситься к той, которую он желает больше всего на свете.

Он очнулся окруженный ярким белым светом, который ослеплял глаза. Еще немного турианец просто стоял на месте, пытаясь привыкнуть к ослепительному белому свету. Спустя мгновение, он стал различать предметы окружавшие его. Это была большая комната. В дальней ее части на фоне панорамного окна, виднелся размытый женский силуэт. Гаррус не мог стоять в стороне, он направился к этому призраку, который казалось бы, мог от него внезапно исчезнуть, испариться…

Он вплотную подошел к нему, это была женщина, с короткими черными волосами. Он с силой схватил ее за руку и увлек в свои объятия. Она не сопротивлялась. С этого момента все вокруг куда-то исчезло и остался лишь холодный песок, ее глаза и ветер, вкрадчиво нашептывающий что-то в уши. Она потеряла контроль над собственным телом. Да и он тоже. Сам сон подсказывал им движения так же, как это было с языком народа. Руки сплетались, отталкивали, снова соединялись... Их тела дрожали, словно натянутые до отказа струны. Каждый взгляд – будто падение в бездну. Резкое притягивание за один взмах ресниц сменяется столь же резким отталкиванием. Губы на расстоянии вздоха. Каждое движение – будто на шелковой нити.
Тела то сплетаются, казалось бы до невозможности тесно, то разлетаются невероятно далеко, словно в последней попытке удержаться на обрыве. Горьковатый запах страсти, перевитой ненавистью, окутывает, одурманивает, не давая мыслить ясно. Каждый шаг – будто через пропасть. Бренди. Ее глаза были цвета бренди.

Резкая боль в груди. Его голову словно пронзают миллионы осколков. Он просыпается, вокруг слышен ритм тамтамов. Свет от костра слепит глаза. Он потерял ее, снова потерял…

                                                                                                                      Отредактировано: Nana