На следующее утро Соня проснулась очень рано. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится. Она перевернулась под рукой, обнимавшей ее за талию. Турианец крепко спал рядом с ней. Она провела пальцами по его белой татуировке. Его дыхание было глубоким и размеренным. Она не хотела подниматься с постели, но знала, что это необходимо. Команде нельзя было позволить узнать о них. Даже если Чаквас пообещала ей молчать, то это совсем не значит, что остальная часть команды на борту последует ее примеру. Она знала, что Прессли ненавидел инопланетян, особенно турианцев. С Уильямс возникнут проблемы, и у Аленко было плохое прошлое с одним из них. Правда он не злился на всех турианцев, но она не была уверена, что он будет держать рот на замке о его командире, находящейся в интимных отношениях с турианцем. Она была практически уверена, что Гаррус скажет, что это не его дело. Он ей нравился. Оставался только 'Папа' Андерсон. Он бы одобрил? В конце концов, она обязана будет рассказать ему об этом. Она бы перестала себя уважать, если бы скрыла это, а он догадался бы. Соня вздохнула, аккуратно поцеловала в губы своего любовника, а затем осторожно поднялась с кровати, чтобы собрать свою одежду с пола. Ей нужно в душ, и она должна принять его раньше других женщин на корабле, чтобы они не увидели царапины на внутренней поверхности ее бедер от когтей Найлуса. Только она закончила застегивать брюки, как вдруг услышала странные звуки за спиной. Она обернулась через плечо, чтобы увидеть, как он уставился на нее своими ярко зелеными глазами. Он знал, что она делала и почему. Он был рад, что она думает так же, как и он. Найлус ничего не говорил, молчала и она. Он поднялся с кровати и начал поднимать свою собственную одежду. Он мог чувствовать свой запах на ней даже через одежду. Это снова разбудило его желание. Он бросил то, что собрал на кровать и обнял ее руками за талию. Он мягко мурлыкнул ей в ухо, когда она прижалась к нему и погладила рукой по мягкой коже его шеи. - Мне надо идти. - мягко прошептала она. - Я знаю. - прошептал он в ответ. - Но я не хочу уходить.- Она прижалась щекой к его плечу. - Я знаю. - усмехнулся он. Она улыбнулась ему. Он поцеловал ее так, как умел, а затем отпустил. Она погладила его по плечу, а затем быстро вышла за дверь. Его нагота не казалась ей странной. Он походил на живую современную скульптуру. Он был... великолепен. Только в душе она заметила царапины на ребрах и на бедрах. Она даже не чувствовала их. Она знала, что в турианской культуре некоторые царапины имели свои значения. Таким образом турианцы "помечали" своих женщин. Это заставило ее улыбнуться, она поняла, что он чувствовал по отношению к ней, даже если никто никогда не узнает об этом... Наедине и за закрытыми дверьми, она была его.