Первая мысль, посетившая Шепард после того, как она перестала себя контролировать, гласила, что целование Гарруса Вакариана могло стать очень большой ошибкой. Каким-то образом она забыла, что у турианцев нет губ.
Ее верхняя губа в данный момент прижималась к костяной пластине, которая очевидно была верхней губой Гарруса. Она была прохладной и очень твердой, как фарфор, а на вкус походила на странный металл. Это ужасно, но она не собиралась останавливаться сейчас, чтобы не задеть самолюбие Гарруса. Она подождет, когда Гаррус сам с отвращением оттолкнет ее. Таким образом, ей ничего более не оставалось, как точно следовать этому плану.
Она коснулась нижней губы Гарруса. Так было значительно лучше. Нижняя часть его рта была похожа на хрящ, покрытый кожей. Она наклонила голову, коснувшись губами неповрежденной части его губ. О, Боже, о чем она думала? В любой момент Гаррус мог …
Его рот приоткрылся. Ее тоже. В следующую секунду она осознала, что что-то сладкое и влажное слегка коснулось ее языка.
Шепард никогда не пасовала в сражениях, но сейчас все было иначе.
Гаррус ответил на ее поцелуй.
Ее друг обнял ее рукой за талию, прижав к себе поближе, и она удивленно обнаружила, что он был очень горячим. Под одеждой она почувствовала его твердые грудные пластины, но неожиданность была весьма приятной.
Только вот на броню это похоже не было. Он был похож на обычного накаченного, хорошо развитого физически мужчину. Просто она должна была заставить себя перестать думать о его пластинах и шпорах, которых и в помине не было у человеческих мужчин.
О, Боже. Ну, ей хотелось быть ближе к нему, и вот она здесь, потрясенно понимая, что эта близость ей нравится.
Она чуть двинула своим язычком, ожидая его реакции.
Низкий, глубокий рык вырвался из груди Гарруса. Шепард не была ксенобиологом, но готова была поспорить на свое годовое жалование, что это турианский признак наслаждения.
Так, если ему понравилось то, что она делала ...
... вот черт возьми.
Когда они, наконец, оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Гаррус, задыхаясь, пытался понять, что же только что произошло.
Шепард склонилась к нему и … о, Духи, сколько времени ему понадобится, чтобы выяснить, что она сделала? Человеческий обычай, показатель привязанности. Он раньше видел, как люди целовались — друзья, приветствуя друг друга, родители, показывающие любовь к детям, и ухаживания между парами. Шепард только хотела показать, что счастлива видеть его снова, и это было естественно для ее вида.
К сожалению, турианцы не целуются. Прикосновение лбами и облизывание были наиболее распространенными знаками привязанности его вида. Если бы он попытался коснуться ее лба своим, то прервал бы поцелуй, и он выбрал облизывание - единственный доступный знак внимания на данный момент.
До этого момента ему было слишком хорошо, но сейчас один интересный факт вклинился в ничего не варящий мозг Гарруса.
Во всех наблюдениях Гарруса за людьми друзья и члены семьи приветствовали друг друга прикосновением губ к щеке. Прикосновения губ к губам было характерно для пар. А если в процессе начали участвовать языки, то многие люди-офицеры СБЦ предлагали увлеченной парочке найти отдельную комнату.
Так, что он только что делал с Шепард?
Его губы его не слушались. Наркотики Мордина действительно делали свое дело. Возможно, все происходящее было лишь сном, плодом его воображения.
Спит он или нет, а Шепард лежала рядом с ним, и, если он хоть немного понимает выражение ее лица, она ждала своего рода реакцию на свои действия.
- Ты так счастлива снова меня видеть? - пробормотал он. Черт побери, почему он не мог просто перестать шутить с ней? Казалось, он зациклился на этой модели поведения, наблюдая за ней, как за солдатом ...
Черт, она же солдат, и именно поэтому она ему так нравилась. Они понимали друг друга, и для того, у кого ничего подобного не было - ни в семье, ни в турианских вооруженных силах, ни в СБЦ, ни на Омеге, нигде бы то ни было еще — это очень много значило. Они одинаково смотрели на многие вещи. Он уважал ее.
В ее отсутствие он пытался быть ею, и потерпел неудачу так бесчестно.
- Мне жаль, Гаррус. - обеспокоенно сказала она.
Он не ожидал, что паника охватит его. - Правда? - Вопрос сорвался с его губ прежде, чем он смог остановить его. То, что она сделала, было вне правил, но он их и не соблюдал в последнее время. Он не хотел, чтобы она сожалела о чем-то из-за него. - Что ты имеешь в виду?
- Как сказать ... Тебе было очень противно?
- Вовсе нет. - Возможно, должно было бы быть, но ... не было
- Я … - На этот раз слова подвели ее.
- Ты скучала по мне. Ты счастлива видеть меня. Ты выразила это способом, естественным для твоего вида.
Шепард улыбнулась против воли. - Да. Вот именно.
Он просиял. - Я очень рад вернуться. - Он уткнулся носом в ее волосы, прижав ее к себе. Было так странно чувствовать тепло ее тела; в этом положении его жвалы обычно поглаживали гребни женщин-турианок. Но сейчас он щекой чувствовал каскад ее волос, которые почему-то лезут ему в глаза.
Шепард рассмеялась, но голос ее дрожал, когда она спросила, - Гаррус, а что ты сейчас делаешь?
Он прошептал ей на ухо, - Так мой вид обычно говорит ... - Пока он говорил, его жвалы погладили ее по шее, и ей понравилось.
Он коснулся ее лба своим. - Привет. - Он лизнул ее щеку. - Я скучал по тебе ... - Он когтями погладил ее за ухом, надеясь, что оно аналогично женским турианским гребням. - Я очень счастлив видеть тебя.
Возможно, даже слишком счастлив, если он поглаживал ее гребень, но черт возьми! Руки Шепард поглаживали его по плечевым пластинам, и это было дико приятно. Он выгнул спину и глубоко вздохнул. Он позволил себе погладить ее по тыльной стороне шеи. Его глаза закрылись.
Он не был полностью уверен, что не остался лежать мертвым в луже собственной крови на верхнем этаже базы на Омеге. А если и лежал, то сейчас он видел небеса. Те же самые небеса, куда попала Шепард. И если он был обречен провести оставшуюся часть жизни на Нормандии с Шепард, то … ладно, может, это не так уж и плохо.
Он понял, что лежал неподвижно слишком долго, и, когда Шепард начала ворочаться, он сразу же убрал руку.
- Ты выглядишь истощенным, здоровяк. Хочешь, чтобы я ушла и дала тебе поспать?
Гаррус внезапно осознал, что она по-прежнему прижата к нему всем телом. И его рука до сих пор поглаживала ее спину. Она была теплой и мягкой, чуждой, но весьма привлекательной. Он наклонился вперед, коснувшись ее лба своим. Она не отстранилась, позволив ему это сделать.
Нет, он действительно не хотел, чтобы она уходила. Но …
Обязанности. Помни об обязанностях, Гаррус. Своих. Ее.
- Я думаю, у тебя есть дела, требующие твоего внимания.
Она фыркнула. - Не в этот раз. Я, как предполагается, сплю.
- И?
- Все мои дела могут подождать до утра.
- Как и мои, наверное.
- Думаю, это так. - Шепард хихикнула, затем посерьезнела. - И все же я не должна мешать тебе спать.
- Я уверен, что наркота свое дело сделает. До тех пор … я был бы рад, если … если ты не против, я бы хотел тебя обнять ...
- Ты лежишь на кровати. Идеальное место для объятий.
Гаррус кивнул и закрыл глаза. Сознательно позволил своей голове оказаться в непосредственной близости от Шепард. И сам не понял, как оказался так близко от нее. Сознательно позволил себе еще один поцелуй, чтобы увидеть ее реакцию. Сознательно позволил своему языку коснуться ее губ.
И они снова начали целоваться. Шепард. О, Духи.
Он вдохнул ее запах, аромат, который при первой их встрече был всего лишь признаком человека, но со временем все сильно усложнилось. Сначала он мог выделить ее из толпы. Тогда он мог найти ее на поле битвы при помощи ее уникального аромата. Теперь ее аромат стал для него чем-то особенным. Это означало, что у него появился друг в этой холодной, жестокой галактике. Это означало, что у него появился кто-то, кому он был нужен, кто доверял ему, нуждался в нем. Это означало, что он был частью чего-то. Здесь он чувствовал себя очень комфортно.
Когда поцелуй прервался, он чуть прикусил ее щеку, что было естественно для него. Шепард не возразила, и он укусил ее снова, сильнее, на сей раз в шею.
- Ой! Эй, осторожней там.
Гаррус резко отпрянул от нее. Дерьмо, о чем он думал?
Поцелуи могли означать разные чувства в зависимости от того, кто именно целовался — но укусы были намного более дерзкой вещью, признаком собственничества. Это не его чертово дело, кому будет принадлежать его коммандер. Она здесь главная, и она могла принадлежать тому, кому захочет, кому бы она ни понравилась, и ему должно быть безразлично, делала она это или нет, ведь они были представителями разных рас. Вот только для него это не важно.
Он только хотел быть хоть немного уверен, что он ей действительно нужен.
Но в данном случае это было совсем неважно. Человеческая кожа была очень нежной и более тонкой, чем у турианок.
Шепард понятия не имела, что Мордин дал турианцу, но ее рот горел, а губы опухли. Она едва чувствовала их даже когда поцеловала его. Она позволила себе укусить его за жвалу. Он заурчал, как домашний кот, и она улыбнулась.
Затем она снова слегка укусила его, облизав потом место укуса. Он начал делать то же самое, и ей это чертовски нравилось.
Гаррус обнял ее. Это чувство полного комфорта и абсолютной защищенности было так непохоже на все то, что она чувствовала при кратких отношениях, которые себе позволяла. По большей части, между любовью и уважением, она предпочитала уважение. Уважение, в свою очередь, часто требовало личного пространства. Иногда, тем не менее, напряжение после сражений было ужасным, и когда это происходило, солдаты чаще всего оказывались в постели друг с другом, празднуя сохранение своей жизни самым примитивным способом. Именно это она и сделала с Кайденом, пока он не погиб.
Пока она не отдала приказ, который убил его.
Но с Гаррусом все было совсем не так. Она не пыталась соблазнить его или изменить его мнение о ней, не пыталась изо всех сил добиться его уважения как к солдату. Ей просто не нужно было производить на него впечатление. Гаррус был ее другом, ее самым близким другом, и здесь и сейчас она могла быть самой собой. Даже с угрозой Коллекционеров и Цербера, она чувствовала себя в безопасности, и это значило для нее очень многое. Она могла, наконец, расслабиться.
Расслабившись, она поняла, что полностью истощена. Как она могла так устать, не заметив этого? Она закрыла глаза, наслаждаясь защитой и безопасностью, которую Гаррус предложил ей. Казалось совершенно естественным положить голову на его грудь, слушать его сердцебиение, чувствовать его руки, обнимающие ее. В безопасности ...
Гаррус Вакариан наблюдал за своим спящим коммандером. Он думал, что такой ее видели очень немногие. Она выглядела очень уязвимой, когда спала. Или он неправильно понял то, как она прижалась к нему, как положила голову ему на плечо, как на ее губах появилась легкая улыбка. Она доверила ему свою безопасность, пока она спала, и впервые за долгое время он гордился тем, что оказался достойным такого доверия ...
Он долго нес свою вахту, пока она спала, но вскоре он понял, что не может больше не спать.
Духи, он не хотел засыпать. Он жалел, что не мог остановить время и продолжить свои наблюдения. Он хотел доказать ей, что достоин защищать ее. 

 
- Шепард.
Она сонно моргнула несколько раз.
- Шепард, просыпайся.
- Что ... Гаррус? - Она пристально уставилась на него. - Где ...?
- Ты пришла проведать меня. И уснула в моей каюте.
На моей кровати. В моих руках.
- О. - Она отвела взгляд в сторону, желая, видимо, провалиться сквозь землю.
Духи знали, как он не хотел отпускать ее, но разрешить ей остаться не пошло бы ей на пользу. И …, возможно, когда наркотики перестанут действовать, он будет шокирован тем, что они себе позволили. Лучше ей здесь не быть в этот момент.
- Шепард, уже четыре утра.
- Я, как предполагается, не при исполнении служебных обязанностей в течение еще двух часов. - Ответила она как-то странно опухшими губами.
Гаррус откашлялся. Предполагалось, что больной, накаченный наркотой, тут именно он. Таким образом, свой следующий вопрос он мог полностью списать на наркотики.
- Я был бы счастлив оставить тебя здесь, но как ты объяснишь команде, почему ты выходишь из моей каюты в той же одежде, в которой была вечером. А Мордин, который придет меня проведать, удивиться еще сильнее. Этот доктор можно зайти сюда в любое время.
Шепард резко села на кровати - Вот черт!
Гаррус кивнул. - Между нами ничего не было, но в это скорее всего никто не поверит.
Это ложь? Он честно не знал. Нет, секса не было, они не лезли друг к другу под одежду, ничто не выходило за рамки дружеских отношений.
С другой стороны Гаррус честно никогда ни кусал, ни облизывал ни одного своего сослуживца, по крайней мере тех, с кем он не занимался сексом.
Что, черт возьми, было между ними?
Шепард, однако, кивнула в знак согласия. - Боги, подумай, что бы сказали Эшли и Рекс ... а ведь они наши друзья! А эти шакалы из Цербера? - Шепард покачала головой. - Ты прав, Гаррус. Спасибо. - Она улыбнулась. - Всегда защищаешь меня.
- В любое время.
Он перевернулся на спину и наблюдал за ее уходом. Его шрамы болели; его рот горел. Он жутко нуждался в новой дозе обезболивающего. 

 Шепард боялась, что разговор с Гаррусом будет неудобным и неуклюжим, но при следующей встрече Гаррус вновь стал офицером Вакарианом, самым честным следователем и ее самым лучшим другом. Ни единого слова не было сказано по поводу их совместной ночи, он молчал, она тем более.
Она столкнулась с Мордином на выходе из каюты Гарруса и испугалась, что он сделает неправильные выводы, но из-за недостатка слухов, гуляющих по кораблю, саларианец предположил правду — что она просто пришла посетить своего давнего товарища — вместо того, чтобы предположить нечто очень уж извращенное. Или, по крайней мере, если он и предположил нечто подобное, то у него хватило такта держать рот на замке.
Фактически, все бы ничего, если бы не распухшие губы. Наверное, это последствия лечения Гарруса ... , если бы не укус на ее шее. Сегодня ей пришлось надеть закрытую рубашку, чтобы скрыть след от команды, которая определенно не то бы подумала, увидев его.
Единственное, что изменилось, так это одержимость Гарруса постоянными калибровками лавной батареи. А ему было, о чем подумать. Архангел. Цербер. Коллекционеры.
Глупо и эгоистично было надеяться, что все его мысли были заняты ею.
Главная батарея не нуждалась в перекалибровке, но Гаррус продолжал целенаправленно насиловать консоль. Калибровка позволяла ему отвлечься от мыслей о глазах Шепард и о ее теле в его руках, и о ее губах … он видел ее шею в последние пару дней и заметил, что след укуса не прошел до сих пор. Видимо, он укусил ее слишком сильно.
То, что он был на борту Нормандии, доказывало, что ему ничего не приснилось.
Гаррус был взволнован и напряжен, и это его злило. Тейн не приближался к нему, что Гаррус списал на здравый смысл известного убийцы. Джейкоб избегал его по неизвестной причине, но она, скорее всего, была связана с Цербером.
Хотя Миранда и Джек раздражали его не так уж и сильно. Хотя Миранда также работала на Цербер. А Джек была известной преступницей. Забавно все это.
Келли так же показала себя с худшей стороны, навязывая свою "эмоциональную поддержку", "утешение после травмы" и "хотите увидеть традиционный танец азари"? В конечном итоге Гаррус сказал ей, что он ненавидит человекоподобных распутных обезьян и чтобы она шла к черту.
После этого Келли с ним не разговаривала.
Кто-то из команды Цербера начал издеваться над алиенами, и Гаррус едва сдержался, чтобы не убить парня. И под "едва сдержался" он имел в виду "с помощью Миранды и Тали, держащих его." Он достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что Архангел за последнее время пристрастился к дракам.
Так же он был очень сердит, что не пристрелил Сидониса. Шепард отговорила его от этого, и она была права. На Омеге он перешел линию, он забыл, как дорога жизнь, он начал забывать уравнивать правосудие и милосердие. Оглядываясь назад, он понял, что будет лучше, если Сидонис предстанет перед судом. Оглядываясь назад, он понял, что ему не нравился турианец, которым он стал.
Теперь он должен был начать все с начала. Он должен был снова переделывать свой характер, чтобы добавить "экс-линчевателя" к "экс-офицеру СБЦ" и "экс-солдату армии Иерархии". Однажды он попробовал, но у него не вышло.
Он надеялся вернуться в свою прошлую жизнь, вновь стать верным помощником Шепард, но что-то ему мешало. Та проклятая ночь в его каюте. Он постоянно думал о ней. Шепард взбесилась бы, если бы узнала, о чем он мечтает по вечерам.
Гаррус никогда не подвергал сомнению собственную сексуальность, и не собирался делать этого теперь. Он был благородным турианским мужчиной, и ему нравились турианские женщины. Это доказанный факт. Он не был инвалидом или больным на голову. И он, безусловно, не собирался портить единственную дружбу из-за своих странных мечтаний.
Не то, чтобы Тали не была его другом ... Но с Шепард все было иначе ... Он даже думать об этом не хотел.
Что с ним было не так? Он добился всего, чего когда-либо хотел, и теперь он хотел чего-то еще.
Независимо от того, что это было, он должен был решить эту проблему раньше, чем она начнет мешать ему жить.
Что-то пробормотав себе под нос, он начал калибровку с самого начала.
Помощь Самаре убить Моринт могла повлечь за собой много проблем для огромного количества людей, а не только для Самары.