- Гаррус? Как… - она не договорила, осекшись его взглядом. Он смотрел на нее. Он снова на нее смотрел пронзительным, пронзающим взглядом и она терялась, не зная, что сказать, чтобы он перестал так на нее смотреть. – Прости.
- Шепард… Я думал, у меня галлюцинации.
Миранда, умная женщина, сразу поняла, что что-то происходит. Положение было хуже некуда, Архангел еле стоял на ногах, вокруг базы собирались стаи наемников, а Шепард стоит и смотрит на этого турианца. Просто смотрит. Она поняла, что нужно срочно менять ситуацию.
- Коммандер, нужно выбираться. Нам не выстоять против комбинированной атаки трех группировок.
Шепард встрепенулась, выныривая из его глаз. Гаррус подошел к окну, что-то говорил ей, сунул винтовку в руки. Она рефлекторно приложила ее к плечу, взглянула в прицел и выстрелила, не думая, зачем она это сделала. Дэн действовала на автомате, полностью отрешившись от этого мира. Ее руки держали в руках пистолет, пальцы нажимали на курок. Тело пылало биотикой, время от времени отделяя от себя деформирующие сгустки и посылая их во врагов. На нее нападали, и она мастерски оборонялась, но не присутствовала в этом мире. Все ее существо сейчас было сосредоточено лишь на одной мысли – она нашла Гарруса, своего друга, почти мертвого. Она его нашла. Убивая роботов, она думала о Гаррусе. Убивая людей, она думала о Гаррусе. Она бежала вниз, чтобы закрыть ставни и думала только о том, что нашла его.
Они убили их всех. Мертвые тела валялись по всей территории базы, пол был буквально усеян ими. В воздухе витал стойкий запах крови и убийства.
Шум за окном заставил ее вернуться в реальный мир. Летун, который ремонтировал почивший сержант Кафка, высаживал бойцов через окно. Она убивала их торопливо, грязно, стараясь просто устранить источник опасности. Никакой эстетики. Но сейчас было не до красивого убийства. Тарак, осознавший, что все его бойцы перебиты, решил разделаться с ненавистным Архангелом по-своему.
Пулеметная очередь – и Гаррус падает на пол, как подкошенный, кое-как отползая в укрытие. Ракета – и Гаррус лежит на полу, истекая кровью. Вся правая часть лица и шеи, плечо и рука буквально разорваны взрывом.
Данте сходит с ума. Биотика не просто окутывает ее тело, она становится плотным коконом чистой энергии, внутри которого едва видно человеческое тело. Ненависть, ярость, гнев, злость, отчаяние - они кипят в ней, причиняя физическую боль. От переполняющих ее эмоций Шепард кричит, и этот крик больше похож на вой. «Па-а-ум!» - огромный шар деформации гнет корпус летуна, металл скрипит, изгибаясь, намертво запечатывая в кабине пилота. Второй удар летит почти сразу за первым, и летун сматывает в комок, скатывает в шар, расплющивая тело Тарака, перемешивая его с металлическими останками вертолета. Теперь и не разберешь, как выглядел раньше этот металлический ком.
- Гаррус! Держись, пожалуйста, не умирай, Гаррус, пожалуйста, не умирааааай!
- Он совсем плох. Его немедленно нужно доставить на фрегат.
Шепард металась по своей каюте, снова металась, как в тот день, когда покалечила его сама. Ее разрывало на сотни кусков, она еле сдерживала себя. Дэн было больно, очень больно, страшно, одиноко и больно, боль доводила ее до исступления, до безумия. Она закрывала себе рот ладонью, чтобы не завыть. Она садилась, вставала, ходила, снова садилась и так по кругу, много раз, до точки, до нерва, до крика. Что-то рвалось наружу из ее груди, что-то, что не могло больше оставаться там, никакие тиски не могли сдержать эту лавину эмоций. Они рвали ей душу, выворачивали наизнанку все ее существо. Долгие годы она давила в себе свои чувства и теперь их накопилось столько, что грозили утопить ее под собой. Ком в груди рос, давил на легкие, не давая дышать. Боль стала невыносимой, режущей на части, впивалась в нее миллионами острых игл.
Наконец, она не выдержала и закричала, крик ее переходил в вой, а вой в рыдания. За много-много лет, она впервые заплакала, в голос, навзрыд, всхлипывая. Слезы были горячими, жгли щеки, жгли глаза, словно по лицу струился жидкий огонь. Она стучала кулаками в переборки, прогибая металл. Ей было очень страшно.
Она не знала, сколько времени длилась ее истерика. Она очнулась на полу, обессиленная, опустошенная. Ничего не было внутри – не страха, ни одиночества. Тугой ком боли ворочался где-то в области сердца и на грудь, словно камень лег. Дэн было тяжело дышать, голова кружилась и перед глазами все плыло. Она встала и качаясь, пошла по направлению к душу, по пути снимая одежду. Дверь автоматически открылась, и Дэн вошла в кабину и оперлась руками на переборку, с трудом удерживая равновесие. Кое-как включив воду, она настроила самую низкую температуру и стояла, пока у нее от холода не посинели губы и лунки ногтей.
«Тебе нельзя даже приближаться к нему. Он единственный человек в этой сраной галактике, ради которого стоит умереть, единственный твой друг, Анданте Шепард. Ты несешь всем только боль и смерть. Все, кого ты любила, все, кто был тебе дорог, мертвы. Не подходи к нему, не прикасайся…. Он единственный, чьи прикосновения не вызывают у тебя волны отвращения и боли. Он единственный, с кем ты можешь быть собой. Единственный, кто всегда смотрит тебе в глаза, даже когда не прав. Единственный, чей взгляд заставляет тебя отвернуться первой. Единственный друг. Единственный….»
Она снова начала плакать, но на этот раз беззвучно. Слезы рождались в ее покрытых ледяной коркой глазах и лились по щекам, чистые, как родник. Дэн понимала, что обрекает на смерть всех, к кому приближается, всех, кого приближает. Ее жизнь была войной, отдых войной и удовольствия тоже были войной. Через всю ее недолгую жизнь она несла на себе груз 200, это ее привычная ноша. С той самой увольнительной…
Девять лет назад…
- Дэн! Ну, что? Выбила? – Патриция Малхоум скакала вокруг подруги, дергая ее за рукав. – Ну! Не томи!
- О, Небо! Да, выбила. Три дня, Элизиум, - Анданте светилась от радости. Целых три дня, в лучшей колонии Предела, чистые простыни, ванна, нормальная еда… И Рой. Только вдвоем.
Они познакомились около полугода назад. Роя Салевана перевели на «Апостол» с Земли, как раз после курса N7. Молодой красивый офицер сразу привлек внимание всей женской части экипажа, но вытянула счастливый билет Анданте Шепард. Их отношения начинались за контейнерами в ангаре, где они прятались от посторонних глаз, чтобы впопыхах насладиться плодом запретной любви. Если бы их застукали, попало бы обоим. Понижение в звании для него, отдаленный блокпост для нее, если вообще не в колонию сошлют. Но молодость требовала своего, и они ловили каждый момент, предоставленный им невнимательностью офицеров.
Добиться на военном корабле увольнительной дольше, чем на 12 часов – уже удача. А уж так, чтобы дни увольнительных совпали, вообще практически нереально. За почти полгода им впервые представился шанс провести время вдвоем, не опасаясь быть застигнутыми и, Анданте ждала этого, как праздника.
Элизиум – прекрасная планета, красивейшие пейзажи, но им было не до вида из окна. Они заперлись в номере мотеля и вторые сутки не занимались ничем, кроме секса. На третий день она проснулась очень рано, еще засветло. Рой спал, а ей сон почему-то не шел. Данте, как он ее называл, только он и никто больше, ворочалась в постели, не понимая, почему не может уснуть. Наконец, она осторожно, чтобы не разбудить Роя, вылезла из кровати и пошла, прогуляться по городу. После этого Роя она видела только один раз.
Пираты высадились стремительно. Никто и не заметил, как они готовятся к посадке в темноте предрассветного неба. Батарианцы врывались в дома, расстреливая всех, кого могли найти – женщин, детей, мужчин. Поджигали дома, иногда вместе с запертыми хозяевами. Дэн в ужасе понимала, что оказалась на войне, без оружия, без помощи. Единственным местом, где могла еще работать связь, был командный центр на окраине города. Батарианцы засели в переулках, стараясь выбить космопехов с ключевых точек, осыпая их градом пуль и ракет. Дэн рванула через весь город в центр управления, чудом не попавшись пиратам на глаза. В командном центре она нашла арсенал и приободрилась. Городок был небольшой, и пиратам не понадобилось много времени, чтобы погасить очаги сопротивления. Дэн заперла все входы и выходы в центр, подала сигнал SOS флоту Альянса и приготовилась к обороне. В центре находились офисы командования, секретная информация, коды доступа – лакомый кусок. Они пытались выкурить ее дымовыми шашками, ракетами, шквальным огнем, но Дэн только крепче сжимала винтовку и точнее целилась, молясь, чтобы подкрепление поскорее добралось.
В конце концов, когда батарианцы поняли, что силой ее оттуда не достать, они пошли на шантаж. Каждые пятнадцать минут, что она проводила в центре, они выводили одного из захваченных заложников, и начинали его избивать. Когда заложник переставал даже кричать от боли, они обливали его горючей смесью и поджигали. Дэн, слушая крики и вой умирающих страшной смертью людей, сидела в центре и пыталась убедить себя, что все равно не может ничем им помочь, а захваченная информация приведет к смерти гораздо большего количества людей, но помогало плохо, и она еле сдерживала себя.
Одним из заложников оказался Рой. Он уже понял, что это Шепард держит оборону в центре и, пока четверо пиратов пинали его ногами, кричал, чтобы она не смела сдаваться. Пираты поняли, что Дэн знает заложника и, рассудив, что он наверняка ее любовник, начали жестоко пытать его, вынуждая ее сдаться. Они резали его ножами, прижигали кожу и особенно чувствительные места – абсолютно все – раскаленным железом.
Когда Рой терял сознание от боли, они вкалывали ему стимуляторы и продолжали пытки. Дэн сидела, обливаясь слезами, закрывая ладонями уши, чтобы не слышать, как он умоляет их его убить….
К тому времени, как подоспело подкрепление, пираты убили на ее глазах около семидесяти человек, в том числе одиннадцать детей. И Роя. Ее, раненую и истекающую кровью, доставили на «Апостол», где доктор Чаквас с трудом собрала ее по частям. Восемь пулевых ранений, сломанная нога, челюсть, выбитые зубы…
С того самого дня она больше не плакала. Не позволяла никому прикасаться к себе. Не заводила никаких отношений с мужчинами, кроме перепихона на одну ночь. И перестала чувствовать.
[b][i]Каждую ночь она слышала во сне голоса детей, кричащих от боли. Пламя, сжирающее живого человека и треск лопавшейся от жара кожи. Запах горелого мяса и крови.[[/b]/i]
Дэн вытерла слезы. Никто не посмеет причинить вред ее единственному... другу. Даже она сама.
Зубы у Дэн стучали от холода, а вся кожа покрылась пупырышками. Она не знала, сколько стояла под ледяной водой, пытаясь успокоиться, сколько времени провела там, в том ужасном дне. Сейчас она снова была собой – коммандером Шепард, Спектром, Героем Альянса, Защитницей Цитадели, Снежной Королевой. КриоСукой. Глаза ее снова затянуло ледяной коркой, и ноющий ком в груди свернулся до привычных размеров. Сейчас она высушит волосы, оденется и спустится в медотсек, проверить, как себя чувствует единственный, кто знал ее как просто Анданте. Она спустится вниз и сделает так, чтобы он забыл это имя.
Дэн спустилась в БИЦ, где ее сразу же выловила Чамберс: - Коммандер, оперативник Тейлор ждет вас в зале совещаний.
Чертыхнувшись и пожелав Джейкобу всяких нехороших вещей, Дэн пошла на разговор с Джейкобом. Его скорбный вид ей сразу не понравился и она начала беспокоиться: - Что? С офицером Вакарианом все в порядке?
- Мэм, мы приложили все усилия, чтобы спасти ему жизнь, доктор Чаквас провела операцию с использованием киберимплантатов, и курс интенсивной терапии. Жить он будет, но… - он не успел договорить, а она не успела его перебить, намереваясь сказать, что достаточно и того, что он остался жив, как вдруг дверь открылась, и в зал вошел сам объект беседы, то бишь Гаррус Вакариан собственной персоной. Правая часть лица от уха до челюсти была закрыта лангирующей повязкой.
- Мать твою! Крутой сукин сын! – восхищенно воскликнул Тейлор. – Рад видеть тебя на ногах, Гаррус.
- Оперативник Тейлор, я бы предпочла, если бы вы обращались к офицеру Вакариану, как положено на военном корабле.
- Есть, мэм! – Тейлор отдал Дэн честь и вышел из зала.
- Нет, Гаррус. Мы же договорились перейти на «ты». После того, как мы вместе убили Сарена и одолели Властелина, я не могу обращаться с тобой формально.
- Шепард… Мне нужно поговорить с тобой. Не здесь, - покосился он на терминал СУЗИ.
- Конечно. Можно у меня в каюте,- предложила Дэн.
- Давай лучше у главной батареи. Я себе там как раз местечко облюбовал.
Они спустились на 2 палубу и прошли в отсек главной батареи. Гаррус запечатал дверь, включил на инструментоне какую-то программу и сел на ящики, кивая на свободное место рядом с ним. Шепард присела рядом и ее мозг моментально отреагировал – запах, турианец, Гаррус Вакариан, член экипажа, безопасен…
От этого такого родного запаха у Дэн пропало все желание выставлять какую-то дистанцию на общение с ним. Гаррус сидел так близко, что она чувствовала жар, идущий от его кожи. Неожиданно для себя она вдруг повернулась и крепко обняла его плечи. Это вышло так естественно, что Дэн даже удивилась. Она обнимала его, наслаждаясь этими давно забытыми ощущениями. Гаррус сидел, не шелохнувшись, и казалось, боялся даже говорить, чтобы не спугнуть ее.
- Я испугалась за тебя. – просто сказала она. Гаррус осторожно положил ладонь поверх ее руки, готовый тут же убрать ее, если Дэн начнет протестовать, но она ничего не сказала, не отодвинулась, не убрала руки.
- Гаррус, у меня больше никого нет, кроме тебя. Ты единственный, кому я могу доверять. Но так складывается, что все, к чему я прикасаюсь – разрушается, а все, кому я верю – умирают. У меня нет ни одного друга, - Гарруса полоснуло это слово, а она продолжала, - кроме тебя. Все умерли, понимаешь? Знаешь, за что мне дали медаль? – он покачал головой и она ответила: - За то, что я смотрела из окна, как одного за другим убили почти сто человек. За то, что я смотрела и продолжала сидеть в здании, даже не попытавшись им помочь.
- Шепард… Ты берешь на себя слишком тяжелую ношу. Ты не виновата в том, что эти люди умерли.
- Гаррус, ты столько раз видел, как я убиваю, и говоришь такое. Я же маньяк. Я знаю это. Я зависима от смерти, как наркоман от дозы. Мне нравится причинять боль своим врагам, я наслаждаюсь, убивая. Тебе столько раз было противно на меня смотреть, а ты все равно пытаешься меня оправдать…
- Мне никогда не было противно смотреть на ТЕБЯ, Шепард, - сказал он так тихо, что она с трудом разобрала слова.
- Ты нужен мне, Гаррус, - сказала она, не подозревая, что эти слова выжигают глубокие шрамы на его сердце. – Совет не поверил мне. Пропали больше ста тысяч человек. Призрак дал мне ресурсы, чтобы расследовать их исчезновение. Альянс тоже не может ничем помочь. Андерсон втихаря от Альянса одобрил мое сотрудничество с «Цербером», потому, что кроме Призрака никого не колышет судьба пропавших людей… Ты мне очень нужен, Гаррус, - и сердце у него обливалось кровью, - потому, что если я собираюсь прыгнуть в пекло, мне нужен тот, кому я могу доверить прикрыть спину.
- Это подразумевает, что мне тоже придется прыгать в пекло вместе с тобой…. Что ж, меня устраивает. – ответил Гаррус. Он сидел, чувствуя ее объятия, и сгорал от желания тоже обнять ее, но знал, что не стоит этого делать. А Дэн так и сидела, обхватив его плечи, вполоборота к нему.
- Ты сказал, что хочешь о чем-то поговорить… - ее дыхание щекотало ему шею. Он чувствовал теплое, легкое касание ее выдоха и не мог думать ни о чем другом.
- О… - он запнулся. – У меня есть должник. Кровный должник. Я обязан найти его, Шепард.
- Ты знаешь, где он? – она не спросила ни кто он такой, ни причин. Если Гаррус хочет его убить, значит, ублюдок это заслужил.
- Нет. – ее дыхание было таким горячим, что обжигало ему кожу. Тщетно стараясь сосредоточиться на разговоре, Гаррус чувствовал себя так, словно его поджаривали на медленном огне. Благоразумие подсказывало встать, сослаться на какую-нибудь ерунду и попросить ее зайти позже, но он не мог. Два долгих, невыносимо долгих года он оплакивал ее и сейчас просто не мог заставить себя встать. Он хотел прижать ее к себе, зарыться лицом в ее мягкие волосы и вдыхать полной грудью ее нежный запах. Он сжал ее ладонь в своей. Она лишь теснее прижалась к нему, уткнувшись лицом в холодную сталь брони. Гаррус не знал, что ему делать. Не знал, что сказать. В голове назойливо крутилась мысль, не давая ему покоя «Скажи ей. Скажи. Скажи!»
- Мы найдем его. Даже не думай об этом. Мы найдем его и убьем, - в нее голосе проскользнула кровожадная нотка, а Гаррус не сразу понял, о ком она говорит, выныривая из собственных мыслей… Ах, да. Сидонис.
В перерыве уселась поудобнее с чашечкой кофе за ваше чтиво... и поняла... остаток рабочего дня накрылся медным тазиком... пока не дочитаю не смогу оторваться... захватывающий фанфик... автору низкий поклон за творчество... с нетерпение жду продолжения ))
deeVries, Magnolia, стараюсь))) Насчет Джек - вы прямо угадали) Я только-только села за написание главы о ее вербовке, и мне самой интересно, чем это все закончится...
Ууууу, ну опять на самом интересном! Рада, что он вот так сразу нечего кота за хвост таскать)) Я вдруг поняла, что Анданте похожа на Джек. И стало интересно, как у них могли бы сложиться взаимоотношения. Люблю нервных
Присоединяюсь))) Благо, главы выходят быстро, иначе точно началась бы ломка))) По поводу главы - ух, больше всего, конечно, впечатлила концовка. Не ожидала, что Гаррус признается так скоро - и это здорово, на самом деле, потому что ему, бедному, настрадавшемуся по Шепард за эти два года, очень тяжело было бы держать в себе свои чувства. Очень интересно, как Дэн отреагирует на его признание - наверняка, вскочит и, сославшись на какие-нибудь срочные дела, уйдёт, потрясённая и в полном смятении)) И ещё очень интересно было почитать об Элизиуме, о тех событиях, полностью изменивших Анданте. После такой нечеловеческой боли, после столь кошмарного потрясения мало кто смог бы сохранить здравый рассудок. Неудивительно, что после того, как на её глазах до смерти замучили любимого человека, Дэн боится подпускать к себе Гарруса. Но, энивей, радостно видеть, что ей удаётся сопротивляться влечению к нему с очень большим трудом, а значит, может быть вскоре её сердце потихоньку начнёт оттаивать, и она всё ближе и ближе будет подпускать к себе нашего турианца^^ А, и строчка из моей любимой песни Наутилусов в качестве эпиграфа как нельзя кстати вписалась в общее настроение главы ^^
0
Так что творите дальше этот прекрасный фик!
