Гаррус Вакариан смотрел, как молодая женщина покидает клинику, в пол-уха слушая торопливый шепот доктора Мишель. Когда Шепард с напарницей – если вторую девушку можно было назвать ее напарницей – скрылась за дверями клиники, он обратил, наконец, внимание на доктора.
- Офицер Вакариан, с вами все в порядке? Эта женщина просто ужасна! – всхлипывая, сказала Хлоя. Гарруса почему-то царапнули эти слова. Он повернулся и посмотрел на женщину перед ним. Красные, заплаканные глаза, кровь на щеке, весь ее вид выражал предельный испуг. - Она не ранила вас?
- Я не ранен, доктор. Сожалею, что не пришел раньше, и вам пришлось пережить все это. Успокойтесь, больше они не причинят вам вреда, - вид плачущей женщины всегда вызывал у него смешанные чувства. Он просто не знал, что с ними делать в такой момент. Особенно после того, как Шепард назвала Мишель его «пассией». Неужели они действительно так выглядят? А поведение доктора? Она явно беспокоилась за него больше, чем за друга… «Вот черт!» - расстроено подумал он.
- Доктор Мишель, мне нужно идти. Может быть, мне вызвать для вас такси?
– Вы же не собираетесь действительно отправиться вместе с ней? Вы просто не можете этого сделать, она же хотела вас убить! – воскликнула Мишель, хватая его за плечи. Этот жест и разочарование в голосе женщины сказало Гаррусу, что Шепард была права насчет отношения доктора к нему. Набрав в грудь воздуха, он решил расставить точки над I.
- Доктор Мишель… Хлоя, - сказал он, аккуратно снимая ее руки со своих плеч, - вы привлекательная женщина. Для любого человека вы будете прекрасной подругой. Но я турианец, у нас разные представления о привлекательности. Я был слеп, не понимая, какие чувства вы ко мне питаете. Я же могу предложить вам лишь дружбу. Надеюсь, я не причинил вам боли. Простите, но я вынужден идти.
И он сбежал. Да-да, именно сбежал. Вакариан, закаленный в боях и побитый жизнью, всегда привлекал противоположный пол. Пару раз до его ушей доходили слухи о стычках между турианками за право встречаться с ним, и это тешило его мужское эго. Он не боялся женщин и у него был хорошо подвешен язык, что давало ему возможность обладать любой женщиной, попавшей в его поле зрения. Но вот расставания – это не его конек. Особенно расставания с женщиной, с которой он не имел никаких отношений. Он не был ксенофобом и нормально относился ко всем другим расам, но ему и мысли не приходило заводить интрижку с человеческой женщиной. Они были слишком… изнежены, слабы и романтичны для турианца. Он когда-то решил прочесть несколько фольклорных произведений людей, и был поражен, узнав, что люди привыкли оберегать своих женщин. Если бы ему взбрело в голову повести себя так, как ведут себя человеческие мужчины по отношению к своим женщинам, с турианкой, она бы презирала его. Нежность – удел слабых. Слезы - признак неприспособленности к жизни. В турианской культуре плачут лишь дети до семи лет, поэтому, увидев, как доктор Мишель плачет, он моментально растерялся. Турианские родители относятся к ребенку, как к маленькому богу до достижения им определенной возрастной отметки. Ему позволяется все, что угодно, пока ребенок не отмечает семилетний рубеж. После дня рождения ребенок вступает в пору обучения и его отдают в учебное заведение закрытого режима, где он и воспитывается до 15 лет, встречаясь с родителями раз в год. Там ребенок навсегда забывает, что такое слезы и как это – плакать. После выпуска подросток-турианец возвращается в отчий дом на полгода, и определяется с выбором профессии, если это можно так назвать. Культура турианцев полностью милитаризована, а социальный строй имеет иерархические ступени. Любая профессия связана с армией. Когда выбор сделан, подросток отправляется в армейскую часть с определенным уклоном, если положение его семьи в иерархии позволяет ему обучаться в этой части. Учебка, как ее называют турианцы, - жестокое место. Именно там Гаррус научился нарушать приказы, несмотря на то, что приказ – святое слово в их культуре, даже если он плохой. Его учебная часть находилась на Менае – спутник Палавена, родной планеты турианцев. Об этой луне даже самим турианцам было известно так мало, что можно сказать, вообще ничего неизвестно – вся информация полностью засекречена, и попасть туда могли только дети самой верхушки иерархии, и то, только если имели необходимые навыки и потенциал. Он попал. И даже стал бы лучшим, если бы не противоречил учителям и инструкторам. Но это было в его крови – дух противоречия. Турианский бунтарь – так называла его одна горячая разведчица, когда он служил на «Несокрушимом», одном из лучших дредноутов иерархии…
Поэтому, каждый раз видя слезы человеческих женщин, а видел он их немало за время службы в СБЦ, офицер Гаррус Вакариан, закаленный и бесстрашный боец, терялся. Как терялся, видя маленьких детей – запретить ничего нельзя, наказать нельзя, ругать нельзя и что делать – непонятно. Из-за этого у него даже были проблемы на службе с приемом пострадавших, он постоянно пытался увильнуть от этой процедуры, за что и получал по шее от Паллина, директора СБЦ. Гаррусу нравилось служить в СБЦ, и он бы ни за что не бросил службу, если бы не дело Сарена. Он чувствовал, что Сарен – предатель, не мог понять почему, но он просто знал это – Артериусу нельзя верить. Когда он начал расследование, Паллин вызвал Гарруса в свой кабинет и долго растолковывал, кто такие Спектры и почему им лучше не переходить дорогу. Как будто Гаррус сам не знал! В итоге, директор запретил ему заниматься расследованием деятельности Сарена. Но Гаррус потому и был бунтарем, что не подчинялся глупым приказам. Фактически, того, что ему удалось узнать, не хватило бы даже для того, чтобы вежливо пригласить Сарена на беседу, когда до Паллина дошли слухи о том, что Вакариан не отступил. Тогда между ними и произошел разговор, который подслушала Шепард в Башне Президиума. Итогом разговора стала добровольная отставка офицера Вакариана из рядов СБЦ. И вот теперь он идет к «Логову Коры», чтобы там встретиться с женщиной, которая угрожала ему убийством. Гаррус остановился. Не слишком ли далеко он зашел? Что, если это просто личная неприязнь к Сарену? Даже если Сарен виновен – настолько ли, чтобы Гаррус работал вместе с этой женщиной, Шепард? И тут он понял, что все время с того момента, как она вышла из клиники, не прекращал о ней думать, вспоминая ее выражение лица, когда она сражалась – наполненное жизнью, эмоциями, страстью, ненавистью. Ее выражение лица, когда она подошла к окну – отрешенное, расслабленное, удовлетворенное. Ее выражение лица, когда она наставила на него пистолет, непроницаемое, спокойное, уверенное. Она была там, ее можно было потрогать, увидеть, услышать. Но одновременно она была где-то еще, словно жила в другом мире и торопилась вновь уйти туда, раздражаясь, что этот мир ее держит. Капитан Шепард… Ее глаза, взгляд…. Если бы взглядом можно было убивать, умирали бы все, на кого она смотрела. Холодная, как… Гаррус даже не мог найти сравнения. Он мало холодного видел в своей жизни, и сейчас подумал, что самое холодное из всего увиденного – эта женщина. Пустые, абсолютно пустые глаза. Ничего, ни искорки, ни вспышки. Никаких эмоций, кроме ненависти. Зато ненависти хватает. Как она сражается! Это же ураган, само воплощение ужаса…. Только во время схватки и оживает. Не повезло же ее «пассии», как она выражается. Хотя внешность у нее для человеческой женщины потрясающая. И эта белоснежная челка выделяет ее из общей массы, притягивает взгляд. Хитрый ход. Гарруса позабавила эта мысль – капитан Шепард, оказывается, так же, как любая женщина хочет привлекать внимание, раз использует средства, чтобы осветлить эту прядь. Очень необычно. Осознав, что стоит посреди улицы, как истукан, он вспомнил, почему остановился. Визор сообщил, что до встречи у «Логова Коры» осталось меньше пяти минут, и Гаррус прибавил шагу. Сомнения не оставили его, но ему стало все равно. Это будет интересный опыт – работать в команде с таким необычным человеком. А если она перейдет черту…. Что ж, тогда он просто ее убьет.
Шепард стояла под указателем, указывающим направление к бару. Эшли Уильямс облокотилась на стену и рассматривала новую винтовку – в ожидании турианца Шепард заглянула на нижний рынок и приобрела пару неплохих стволов.
«Баньши» была легкой и хорошо сопротивлялась перегреву, поэтому перешла в руки сержанта Уильямс. Себе она взяла «Кесслер» 2.0, хотя хотела бы, конечно, иметь доступ к пушкам помощнее. У Найлуса был классный ствол, но он входил в вооружение СпецКорпуса и отсутствовал в открытой продаже. А на черном рынке стоил столько, что ни один арсенал Альянса не мог себе позволить такие расходы на одну единицу вооружения. Тяжело и разочарованно вздохнув, она распрощалась с мыслью приобрести себе такое оружие. О том, чтобы иметь возможность получить право на покупку любого ствола серии HMW легально, она даже и не думала – после приема в Совете нечего и надеяться на статус Спектра. «Черт! Что теперь скажет Андерсен?» - думала она, считая, что подвела его. Он так надеялся на нее…
- Капитан Шепард, турианец пришел, - голос Уильямс вывел ее из мрачных дум. Она окинула взглядом коридор и не увидела Вакариана. – Он зашел на нижние рынки, - торопливо добавила сержант. Дэн посмотрела на часы на инструментоне, до назначенного времени оставалось две минуты, и она успокоилась. В конце концов, если он опоздает, может забыть о том, чтобы совместно работать. Ее принципиальная пунктуальность была известна всем, кто работал с Дэн. Она могла опоздать, только если бы умерла и требовала того же от всех, с кем работала.
Она услышала звук раскрывающихся дверей и обернулась на звук. Наконец-то.
- Вам повезло прийти вовремя, офицер Вакариан. Еще минута и я бы ушла без вас.
- Я знал, что человеческие женщины не любят ждать, - на автомате отшутился Гаррус по привычке и тут же пожалел об этом. – Прошу прощения, мэм, я не сдержался. Больше этого не повторится.
- Можете хоть на руках ходить, меня это не касается, офицер Вакариан. Вы не солдат Альянса и не подчиняетесь мне официально. Однако я осмелюсь выразить надежду на то, что в боевой ситуации вы серьезнее отнесетесь к исполнению своих обязанностей. Как вы ведете себя в свободное время – ваше личное дело.
- Есть, мэм, - козырнул Вакариан, раздраженный не столько этой отповедью, сколько ее пренебрежительным тоном. «Я заставлю тебя уважать меня, женщина!» - пронеслось в его голове.
- Вы что-то сказали, офицер? – ей не нужно было слышать его слова. Мимика турианцев сильно отличается от человеческой и «прочесть» лицо турианца практически невозможно. Они не хмурятся, не краснеют, не улыбаются так, как люди. Но сейчас у нее не было необходимости разбираться в мимике Вакариана. Это был не первый раз, когда Дэн намеренно раздражала собеседника, вынуждая его на проявление эмоций, искренних эмоций по отношению к ней. Неспособная на эмоции сама, она находила… занятным видеть, как люди краснеют, бледнеют и возмущаются, пытаются подавить чувства усилием воли и все равно выдают себя с головой, не умея контролировать мимику и жесты. Дэн не знала, что представляет собой турианец, стоящий перед ней, и использовала все известные ей способы, чтобы это узнать. К тому же, видеть, как он пышет эмоциями, он, турианец, чья раса отличается редкой сдержанностью, было интересно. А интересно Дэн становилось крайне редко.
- Нет мэм, вам показалось! – Гаррус поверить не мог, что сказал это вслух.
- Намекаете на то, что я не в себе? – она просто издевалась над ним, жадно наблюдая, как он корчится на сковороде, которую сам же и накалил.
- С чего вы взяли, капитан Шепард?
- Вы только что сказали, что мне мерещатся голоса, офицер, - продолжала она давить.
- Мэм, движение в зоне интереса! – голос Уильямс моментально вывел Дэн в состояние полной боеготовности. – Вижу активное движение в баре, капитан Шепард. Кажется, они закрывают бар, мэм!
Мимо их группы прошло около двадцати человек, явно недовольных тем, что их выгнали. Что-то там затевалось, как пить дать.
- Всем внимание! Действуем по обстановке, огонь открывать только в целях обороны. Вакариан, вы знаете, как выглядит Фист, идете со мной. До прямого приказа не стрелять, - она прикинула в память обстановку бара. Вход в личные помещения был как раз напротив входных дверей.
Ворвавшись в бар, Дэн сразу поняла, что приказ стрелять только в целях самообороны утратил смысл. Перестрелка явно была на уничтожение, и Дэн не могла ручаться, что одним из тех, кого она уже убила, не был Фист. Единственное, что утешало – такие как Фист обычно отсиживаются в самом темном и безопасном углу, пока охрана идет под пули. Они заняли укрытие у входа, бар просто кишел наемниками и телохранителями Фиста, и диспозицию надо было в срочном порядке менять.
- Уильямс, удерживать позиции! Постарайся не получить пулю. Вакариан – идешь со мной, прикрываешь слева! – она даже не заметила, как перестала говорить ему «вы», да и не время было для церемоний – по ним вели шквальный огонь с восьми позиций, не давая поднять голову.
Пульс чаще, дыхание глубже, кожа чувствительна к малейшему дуновению воздуха из вентиляционной шахты. Голубое свечение охватило все ее существо….
Создав барьер, поглощающий энергию выстрелов, она перекатилась под столик и стряхнула деформирующий сгусток в сторону барной стойки, из-за которой высунулись двое охранников клуба. «Па-а-ум!» - одного из них скрутило в комок с характерным звуком крошащихся костей и Гарруса передернуло от отвращения при виде того, чем стал только что живой человек. Сняв метким выстрелом второго, замешкавшегося от ужаса увиденного, он перекатился под столик, под которым только что сидела Шепард. Но ее уже не было там. Вспрыгнув, а точнее – взлетев силой биотики на барную стойку, она стала легкой мишенью, но барьер еще держался, и выстрелы не ранили Дэн. Не растворяя биотики, она перегрузила щит наемника, сделав его беззащитным, и Гаррус легко застрелил его метким выстрелом в голову. Голова мужчины разлетелась на куски, разбрызгав по стене мозги, и Гаррус услышал, как она рассмеялась! Озноб прошел по коже Вакариана, когда он услышал этот смех. А Шепард металась по клубу, словно демон смерти, отбирая жизнь у каждого, кого находили ее глаза. «У меня чисто!» - из левого угла донесся крик Уильямс, и Шепард ломанулась в дальние помещения.
- Не подходи! Буду стрелять! – в коридоре за залом клуба двое рабочих дрожащими руками тыкали в Шепард пистолетами. Ее губы растянуло в такой жуткой ухмылке, что Гаррусу снова стало холодно – в который раз за сегодняшний день? Он понял, что если ее не остановить немедленно, Дэн убьет их – сопутствующие потери – не задумываясь. Она уже замахнулась, создавая бросок, как он перехватил ее руку в районе запястья: - Капитан Шепард, остановитесь!» Она пронзительно закричала, сбрасывая его кисть, и в следующую секунду Гарруса швырнуло в дальний конец комнаты и приложило об стену так, что от боли он чуть не вырубился. «Вот дерьмо!» - подумал он, сползая вниз…
Почувствовав на языке привкус крови, Гаррус задумался, откуда она – из прокушенных губ или из разорванных легких? В голове стоял шум, боль пульсировала во всем теле. Он видел, как с нее спало голубое свечение и глаза стали просто глазами, а не сияющими бездонными озерами. Он вдохнул, превозмогая боль, и потерял сознание.
Шепард кинулась к нему, на ходу доставая панацелин. Рабочие, увидев, как она влепила в стену одного из своих, сбежали, побросав оружие. Гаррус лежал на полу, судорожно дыша, синяя струйка крови стекала с его губ, прочерчивая дорожку до самой шеи. «Легкое порвала» - подумала отрешенно Шепард, вкалывая ему сразу три дозы панацелина и одну – болеутоляющего. Ей не было ни страшно, ни стыдно, она не сожалела о том, что так случилось. Это случилось. Вот и все. Она обхватила турианца за плечи и, осторожно приподняв, посадила, опирая спиной на стену. У нее не было больше времени, все, что могла, она сделала. Нужно найти Фиста.
- Уильямс, останешься с ним. Если офицер Вакариан не придет в себя через семь минут, вызовешь бригаду с «Normandy» и проследишь, чтобы его доставили на корабль. Я иду к Фисту.
- Есть, мэм, - спорить Эшли не решилась. Капитан может за себя постоять. С удивлением сержант наблюдала за Шепард – та с каким-то странным выражением смотрела на лежащего без сознания турианца. Что-то было в ее взгляде… сомнение? Сожаление? Отчаяние? Эшли не понимала, но знала одно – она видит это впервые тех пор, как познакомилась с капитаном Шепард.
Дэн двинулась в сторону двери в помещение, в котором прятался Фист. Она знала, что он там – больше просто негде было спрятаться. Включив инструментон, она запустила систему взлома замка и стала ждать, пока дверь откроется. Подняв глаза к потолку, Дэн увидела глазок видеокамеры и выстрелила в него, лишая хозяина привилегии видеть ее, когда она его не видит. Инструментон дважды пикнул, оповещая о завершении операции и замок сдался. Двери раскрылись, и Дэн вошла внутрь, на ходу доставая винтовку. Фикс проорал чего-то там, в обычном стиле всех, кто не хотел умирать и активировал охранного дроида. Нырнув за колонну, Дэн перегрузила щиты робота и добила жестянку парой метких выстрелов. За ним настал и черед Фиста, но Дэн была разочарована – даже с дроидом было интереснее сражаться. Когда она несколько раз довольно болезненно ранила его, не задевая жизненно важных органов, Фист сдался. Он выложил ей все – и что продал Серого посредника, и что работает на Сарена. Самым важным оказалось то, что у кварианки, которую они искали, действительно есть неопровержимые доказательства против Спектра. Фист отправил девушку прямо в лапы к убийцам. Дэн бесстрастно выпустила ему пулю в голову и пошла по адресу, который сказал ей Фист. На обратном пути через бар пришлось снова пробираться с боем, что немало раздражало Дэн, ведь с минуты на минуту кварианку должны были убить наемники Сарена. Окутав себя барьером, Дэн просто пробежала через зал, не отстреливаясь, и покинула негостеприимный бар. Она очень торопилась, стараясь попасть на место встречи до того, как убийцы найдут девушку. По словам этой докторши, что вешалась на Вакариана, кварианка была ранена. С учетом их иммунитета, не факт, что она может за себя постоять. Дэн прибавила скорости и влетела в переулок как раз для того, чтобы увидеть, как какой-то турианец недвусмысленно лапает девушку в защитном костюме. Моментально активируя биотику, Дэн изящно стряхивает с кисти бросок и турианец летит вглубь переулка. Еще несколько убийц пытаются стрелять по кварианке, но девчонка, оказывается, может за себя постоять – дробовик у нее неслабый. Только присмотревшись к ней внимательнее, Дэн понимает, что кварианка дерется из последних сил, а инструментон на ее руке подмигивает, сообщая о недостатке энергии для функционирования. Тем не менее, сдаваться кварианка не собиралась точно, готовая драться до смерти за свою жизнь. Словно кошка, которую загоняют в угол, поворачивается и выпускает когти. Но нет, не сегодня. Сегодня Дэн нужны данные этой девушки, и она не допустит, чтобы та умерла. Наемники, явно не рассчитывавшие на «группу поддержки», довольно быстро кончились. Слишком быстро, чтобы удовлетворить ее жажду крови. Дэн отрешенно смотрела вокруг, словно впервые видела эту улицу, пытаясь успокоить шум от приливов крови в ушах и унять бешеное дыхание. Кровавая пелена нехотя спадала с глаз и биотика медленно растворялась в пространстве. Воздух пах озоном.
Дэн почувствовала приближение руки к плечу и резко подалась вперед, чтобы не допустить прикосновения. Развернувшись, она увидела кварианку, удивленную резким движением Дэн. Девушка стояла перед ней, чуть покачиваясь от усталости, видно было даже под шлемом, что она давно не спала и неизвестно когда в последний раз видела еду.
- Кто вы? Почему вы заступились за меня? Вас послал Серый Посредник? – засыпала она вопросами продолжающую молчать Дэн.
- Я не знаю Серого Посредника. А у вас лучше получится сохранить себя в безопасности, если вы будете поменьше болтать, мисс, - устало ответила Дэн. – Меня зовут капитан Шепард, флот Альянса. Я знаю, что вас ищут цепные псы Сарена Артериуса, потому, что у вас есть доказательства его связи с гетами. Также мне известно, что вы, зная о том, что вас преследуют, хотели обменять эти данные на свою безопасность Серому Посреднику, но его агент продался Сарену и отправил вас в ловушку. Я знаю, что вы ранены и, возможно, больны. Вы хотите спать и давно не ели. Если вы поможете мне разоблачить Сарена, я найду способ обезопасить вас, чтобы вы могли продолжать Паломничество.
- Ох… Откуда вы знаете, что у меня Паломничество? – испугалась девушка. Напряжение последних дней сказывалось на ней, видно было, что она еле стоит.
- Вы достаточно взрослая, чтобы путешествовать одна, но слишком молоды, чтобы быть совершеннолетней. Насколько я знаю, совершеннолетие у квариан – плавающий возраст, оно наступает после окончания Паломничества, которое порой длится до десяти лет. Я просто сделала логичное предположение, мисс.
- ТалиЗора нар Райа. Меня зовут ТалиЗора… - сказала девушка и упала в обморок. «Проклятье, что за день?» - подумала Дэн, поднимая девчонку на руки.
Спустя час Дэн привезла мисс нар Райа в кабинет посла Удины и туда же вызвала Андерсона. Удина плевался ядом, пока Дэн не заткнула его, сообщив о данных, которые удалось извлечь мисс нар Райа. Посол резко переменился в лице, только не подпрыгивая на месте. Дэн знала, что для Удины и она, и Андерсен лишь ступеньки для карьерного роста. Этот противный человечек спал и видел себя на посту советника от человечества. Гнусный тип, но сейчас только он мог организовать ей встречу с Советом, поэтому она держала себя в руках и старалась поменьше смотреть на него. Хотя в этом Удина и сам преуспел – он всегда неуютно чувствовал себя под пристальным взглядом этой женщины.
Когда ТалиЗора очнулась в такси рядом с этой удивительной женщиной, она испугалась, не понимая, куда та ее везет. Но когда такси остановилось рядом с кафе, девушка поняла. Дэн открыла дверь и сказала: - Идем, ТалиЗора нар Райа. Сначала тебя надо накормить». Тали чувствовала себя бодро и поняла, что Шепард ввела ей какой-то стимулятор и панацелин, потому что и плечо, раненое гетами, тоже не болело. Капитан привезла ее в кафе, подававшем пищу для D-аминокислотных организмов, и сама не ела. Тали взяла несколько упаковок протеиновой пасты в вакууме, чтобы не рисковать есть открытую пищу и молча ела, пытаясь не набрасываться на еду. Паста – не лучшая еда в галактике, но когда почти неделю сидишь голодом, она кажется почти деликатесом. Шепард сидела за столиком вполоборота, опустив голову на руки, и смотрела в окно. Тали почему-то испытала острое чувство благодарности и доверия к этой странной женщине, выглядевшей такой одинокой в эту минуту и нерешительно произнесла: - Капитан Шепард, я обязана вам жизнью. Я хочу сказать вам спасибо. Если бы вы не вмешались, я даже не знаю…». Шепард не раз слышала подобное от людей. Но сейчас в избитые слова эта дрожащая от страха девушка вложила столько искренности и теплоты, что Дэн не решилась ответить ей, как всем остальным. Может быть, просто потому, что глаза девушки скрывал шлем, Дэн не видела в ее глазах заискивающего притворства, а может, потому, что эта девушка действительно отличалась от других…. Дэн повернулась и сказала: - Я рада, что с вами все в порядке. Фиста больше нет, некому выдать, где вы. Не могу сказать, что была бескорыстна в своем намерении спасти вас, но я рада, что смогла помочь». Безжизненность и отстраненность этого голоса поразила Тали. Нет, она видела, что капитан говорит правду, хотя насчет радости это преувеличение, но чувствовалось, что за словами Шепард стоит что-то еще, кроме желания добыть необходимую информацию. Когда Тали поела, Шепард повезла ее в посольства.
«…проделали отличную работу! Маяк Иден Прайм на шаг приблизил нас к Каналу!.... И на шаг к возвращению Пожинателей…»
- Да, это явно голос Артериуса. Отличная работа, Шепард! Я знал, что на вас..., - Дэн оборвала излияния Удины тяжелым взглядом. Его голос раздражал ее. Появлялось непреодолимое желание убить его обладателя.
- Не старайтесь, посол. Соберите Совет. Там оттачивайте навыки очковтирательства, а со мной этот номер не пройдет. Я жду.
|
0
