Неделю спустя



Трубы до сих пор не починили. ЖКХ никогда не отличалось хорошим ведением дел: как выпрашивать деньги - это всегда пожалуйста, а вот как сделать что-то для улучшения жизни жильцов - щупальца ханара с маслом...

Выходной. Можно до полудня валяться в теплой, мягкой постели в обнимку с любимым турианцем, с умилением вслушиваться в урчание, раздающееся в комнате, и тихо хихикать, ощущая аккуратно подточенные когти на своей пояснице, которые вызывают приятные мурашки и так и норовят соскользнуть ниже. "Он напоминает мне спящего котика – такая же прелесть", – промурлыкало Я v2.0, удобно устроившись на задворках сознания. "Ну да, что-то такое есть..." – "И все-таки хорошо, что ты его тогда не послала – сейчас наслаждаешься счастьем, хоть и не таким, о котором думала." – "Угу... Но близкие отношения с турианцем, помимо хорошего... хм... времяпрепровождения, подразумевают под собой риск аллергической реакции и, в некоторых случаях, летального исхода." – "Не забудь про самое главное.".

Алекс вздохнула, поняв, куда клонит второе Я, и коснулась губами лба спящего турианца, придвинувшись к нему ближе. "Я знаю: разные аминокислоты и, как следствие, отсутствие возможности завести собственных детей..." – "А жаль, я уже подумала о том, как будут выглядеть Дженсен-Вакарианы-младшие: голубоглазый мальчик со светлыми волосами и сиреневоглазая турианочка", – мечтательно прикрыло глаза Я v2.0, и Алекс, услышав такое заявление, улыбнулась: она давно хотела крепкую семью, – мужа и двух-трех детей – дабы доказать своей гулящей матери, что быть сердцем семейного очага не так уж и плохо. Пусть даже та находится на другом конце Галактики.

Но, похоже, ей на роду написано умереть старой девой: предательство жениха Дина, смерть второго жениха Мэтью... И все происходило за пару дней до свадьбы. "Черная невеста, чтоб меня элкор задом придавил", – невесело усмехнулась девушка, едва касаясь подушечками пальцев правой мандибулы Гарруса. Тот, мурлыкнув сквозь сон и обняв Дженсен, прижал её к себе и, зарывшись носом в волосы, глубоко вдохнул теплый сладковатый аромат, тихо заурчав. "Любимый в данный момент рядом, ты засыпаешь и просыпаешься в его объятиях, а также он не выносит тебе мозг своими постоянными придирками в отличие от Дина. Все хорошо." – "Нет, все просто охренительно прекрасно!" – "Смотри не накаркай...".

Идиллию и неслышный диалог Алекс и ее Шизофрении прервал звонок в дверь:

«Дзи-и-и-и-инь!»

Вакариан, резко распахнув глаза, тут же зажмурился от неприятной рези, но, спустя какое-то время и еще один звонок снова открыл глаза, но на этот раз медленно, и спросил у лежащей у него под боком девушки, что проводила ноготками по его грудным пластинам, приятными ощущениями спутывая мысли:

– Кого это принесло?

– Я никого не приглашала, если ты об этом.

– Да и я никого не жду... – задумчиво пробормотал турианец, проводя когтями по волосам Алекс. Снова звонок в дверь, но на этот раз более долгий и раздражающий. Зарычав и сев на кровати, Гаррус потянулся до хруста суставов. Встав на ноги под разочарованный вздох Дженсен, Вакариан подошел к креслу рядом с кроватью и принялся копаться в бесформенной кучке одежды.

«Дзи-и-и-и-инь!!!»

– Да кто там хочет узнать какого сломанными руками собирать выбитые зубы?! – окончательно разозлившись, Гаррус, раскидав одежду в сторону, отыскал-таки свои штаны, с ворчанием надел их и, сопровождаемый внимательный и несколько растроенным взглядом сидящей на кровати и замотанной в одеяло Алекс, вышел из спальни, в уме перебирая все известные ему ругательства, дабы применить их к незваному гостю. Подойдя к двери, он вздохнул и, протянув руку к панели рядом с дверью, нажал кнопку, ответственную за открытие/закрытие дверей. Створка, скользнув в стену, впустила в квартиру немного прохладный воздух из подъезда, а тот, кто стоял на лестничной клетке, улыбнулся при виде Вакариана с отвисшей челюстью.

– Гаррус! Сынок! – обняв его, средних лет турианка запричитала, отстранившись от турианца и оглядев его с ног до головы, – А почему ты в таком виде? Отморозишь ведь себе стручок! – и впихнула опешившего Гарруса в квартиру. – Какой ты худой!

– М-мама? Что ты здесь делаешь? – молодой турианец воззрился на свою мать Фенолу Вакариан как на тень отца Гамлета. Следом за турианкой в квартиру вошел турианец лет эдак 45-50, явно потрепанный жизнью и болезнью супруги, и нарочито-спокойным голосом произнес:

– Врачи думают, что если она с тобой пообщается, то, возможно, ей станет легче.

"Могли бы хоть предупредить..." – подумал Гаррус, сжав кулаки и исподлобья глядя на отца – Великого и Несокрушимого Кайуса Вакариана. – "Стоп... АЛЕКС!"

– Я... э... на минутку! – запинаясь, произнес молодой турианец и, не дожидаясь ответа, быстро развернулся и на сверхсветовой умчался в спальню, не заметив, что его мать вошла в ванную и обнаружила средства гигиены, которые явно не предназначаются для турианцев...

Влетев комнату и подперев спиной мгновенно закрывшуюся дверь, Вакариан-младший перевел дыхание, сверля взглядом пол и не обращая внимания на подошедшую девушку, все так же замотанную в одеяло.

– Гаррус? С тобой все в порядке?

Покачав головой, турианец потер ладонями лицо, надеясь, что приезд родителей всего лишь его ночной кошмар, но Судьба, глумливо рассмеявшись ему в лицо, пинком отправила навстречу проблемам, которые оказались очень даже настоящими.
В груди неприятно заныло, когда он вспомнил, чем окончилась встреча его родителей с его первой девушкой, пока он еще жил на Палавене: турианка из довольно-таки приличной семьи по имени Альрек Варн, назвав его виртанутым [Прим. автора: Вирта - турианское ругательство. А вдруг кто-то не знает?..] на весь гребень, сбежала, оставив после себя лишь звенящую пустоту в голове - "Она... ушла? Как так?.. Что я сделал не так?.." - и разбитое на мельчайшие осколки сердце, то и дело кровоточащее при всплывающих воспоминаниях об их отношениях. Он не хотел, чтобы это повторилось вновь. Он не хотел вновь остаться один... А если Алекс сделает тоже, что и Альрек? Сбежит она или, если ее любовь всё же подлинна, останется, деля с ним будущее?
Сжав ладонями виски, Вакариан-младший крепко зажмурился, прогоняя неприятные воспоминания и ненужные ему в данный момент мысли, но на уголке сознания одна мыслишка не давала ему покоя уже который день, червем грызя сердце: а действительно ли Дженсен любит его? Или это просто ее ПМСный бзик?.. Узнать это можно только спросив напрямую, но сегодняшний день явно не подходит для выяснения отношений - родители нежданно-негадано нагрянули, словно понос...
Но возвращаться в реальный мир всё же надо, и Гаррус, устало вздохнув, поднимает голову и пристально смотрит на девушку: слегка въерошенные белые волосы, смотрящие с искренним беспокойством сиреневые глаза и замотанное вокруг туловища легкое одеяло, поддерживаемое тонкими руками - вся ее фигура кажется ему игрушечной, кукольной, порождая желание посадить Алекс в ящик, сделанный из прочного пуленепробиваемого стекла, и никуда не выпускать, оградив ее от этого неблагодарного внешнего мира, потонувшего в грязи.

– Там мои родители, и если они тебя увидят... – снова вздохнул Гаррус и, подойдя к одной из полок на противоположной от кровати стене, снял с нее свою рубашку. – Мама еще туда-сюда, но отец... людей он не так уж и не ненавидит, однако и любовью его отношение назвать нельзя.

Склонив голову и потеребив край одеяла, Алекс тоже вздохнула и, сев на кровать, сказала:

– А если я здесь посижу?

– Неизвестно, сколько они пробудут здесь, – покачав головой, турианец сел рядом и приобнял Дженсен за плечи, прижимая к себе. Девушка, руками обвив талию Гарруса, положила ему голову на плечо и отозвалась:

– А что тогда?

Вакариан зарылся носом в волосы Алекс, прокручивая в голове возможный исход событий, если родители узнают, что он встречается с человеком. И результаты неутешительны: либо его отошлют служить на дальнюю заставу, либо они откажутся от него, как от сына. Ни то, ни другое ему не нравится. Отличный денек, не правда ли? "И почему неприятности так и сыплются на меня?" – своим дыханием разогнав пряди волос Алекс, Гаррус шевельнул мандибулами, вспоминая то, что произошло три дня назад...



«... От просмотра сводки новостей его отвлекло шипение двери, приглушенные шаги и осторожный голос.

– Гаррус? – Алекс, заглянув в зал, не моргая уставилась на турианца с сидящей на его плече кошкой.

– Да? – подняв-таки голову, Гаррус посмотрел на девушку и невольно испугался - выглядела она чрезвычайно взволнованной. – Алекс, что случилось? На тебе же лица нет! – сбросив с себя кошку и вскочив с дивана, Вакариан подошел к ней и коснулся ее левого плеча.

Приложив ладонь ко лбу, Дженсен натянуто улыбнулась, всем своим видом показывая, что случилось нечто... хреновое.

– Такие события я называю "Писец подкрался незаметно"...

– Какие события? – пластинами чуя приближающийся п*дец, Гаррус, на всякий пожарный, приготовился бежать за платочками... ну или просто бежать. Зависит от того, что сейчас скажет Алекс и как сказанное повлияет на ее настроение.

– Мои отец с братом прилетели на Цитадель и хотят с тобой познакомиться, – нервно усмехнувшись при виде турианца с практически вертикально опущенными мандибулами, девушка развела руками. – Не волнуйся: возможно, они хотят познакомиться с тобой только как с моим напарником - вероятность того, что они знают о "нас", – *воздушные кавычки*, – мала.

– Очень на это надеюсь...

* * *

Под внимательный взглядом довольно высокого шатена средних лет Гаррусу стало немного неуютно. Отец Алекс, – Морган Дженсен – едва только девушка лично представила их друг другу, устроил турианцу "застенок Гестапо" - как давно вместе работают, какие дела вдвоем раскрыли и т.д. и т.п. вплоть до того, сколько чашек кофе Гаррус позволяет ей пить. Брат Алекс – Крис Дженсен – оказался более спокойным, в отличие от отца спросив лишь о том, не обижает ли кто его младшую сестренку. И называл он ее Милой. Когда Гаррус спросил, почему Крис так называет Алекс, парень рассмеялся и, взъерошив роспущенную шевелюру девушки, ответил:

– Мила - это сокращенно от Камиллы. Мне кажется, что это имя идет ей гораздо больше, нежели пацанское "Алекс", и поэтому я называю её Милой, Милкой...

– Как шоколад, – фыркнул Морган, потягивая красное вино.

– ... Миленой или Камой.

– Эй! – раздался возмущенный возглас, и Алекс пнула под столом брата, возобновляя прекратившуюся несколько минут назад подстольную баталию...

По правде говоря, вечер прошел гораздо лучше, чем представлялось Вакариану: они сидели в ресторане, заказывая свои самые любимые блюда, дабы отметить встречу, затем гуляли по Цитадели, заглядывая в магазины в поисках технических новинок - Крис хотел усовершенствовать свой уни и терминал, - и абсолютно не заметили, как быстро пролетело время.
Провожая Моргана и Криса в доки на корабль, отбывающий в колонию "Путь Свободы", Алекс даже прослезилась – она не видела родных уже 4 года.

Гаррус явно понравился родственникам Алекс: ее отец, с улыбкой пожав турианцу руку, пожелал им спехов в работе; брат, так же пожав на прощание трехпалую ладонь турианца, подмигнул ему и, сказав:

– Береги Милу. И да... поздравляю - вы отлично смотритесь вместе, – быстрым шагом удалился на корабль под аккопанемент громкоговорителя: "Пассажирский корабль "Цитадель–Путь Свободы" отчаливает от дока F-41. Просьба провожающих покинуть зону причаливания кораблей".

– Он нас раскусил, – пробормотал Вакариан и, искоса поглядев на улыбающуюся девушку, вновь заразился ее хорошим настроение. Приобняв Дженсен за талию, он помахал отчаливающему кораблю и увел Алекс в кино смотреть хоть и старый, но весьма популярный фильм - незабвенный "Титаник"...»



Гаррус, сгоняя пелену воспоминаний с глаз, понял, что знание родных Алекс об их романе ничуть и никак не повлияло на их отношения, а значит, если его родители об этом узнают, то ничего такого страшного в этом не будет. Не факт, конечно, но все же. Остается только надеяться, что отца не хватит сердечный приступ.

– Давай я их как-нибудь подготовлю? Твой брат знает о нас; отец, скорее всего, тоже. Я думаю, что и мои родственники тоже должны знать о наших отношениях, – подняв на турианца глаза, Алекс чуть приподняла в улыбке уголки губ. – А потом, когда все пройдет... – наклонившись к губам девушки и сжав ее талию, он заурчал.

– Извращенец, – тихо рассмеявшись, Дженсен ткнула Гарруса в бок и, отстранившись от него, принялась собирать разбросанную одежду и приводить себя в божеский вид. Прищуренными глазами проследив за траекторией движения филейной части тела девушки, Вакариан встал и, напоследок скользнув взглядом по ее фигуре, более не скрываемой одеялом, вышел в зал к родителям. Разместились они с комфортом: мама села середину дивана и гладила развалившуюся на ее коленях Мусю; отец же сидел справа от нее и рассматривал комнату так, будто та была опаснейшим в Галактике террористом-рецедивистом, которого допрашивали на предмет знания о возможных будущих взрывах или чего-то подобного.
Повернув голову к источнику шума, – двери – пожилой турианец посмотрел на вошедшего в зал Гарруса и словно ножом полоснул - взгляд темно-голубых глаз лучшего сотрудника СБЦ был как никогда тяжел, но в то же время в нем читалась грусть напополам с радостью встречи. Вакариан-младший никогда не видел своего отца таким – в его памяти Кайус Вакариан был нерушимой скалой, о которую детская радость маленького Гарруса - будь то удачный выстрел из винтовки или не менее удачная попытка взлома какой-либо системы - разбивалась, словно пенистый гребень волны.

– Гаррус, у тебя есть девушка? – затянувшуюся тишину прервала Фенола.

– Что? – не сразу вернулся Гаррус в реальный мир из омута своих воспоминаний.

– У тебя есть девушка, не так ли? – Фенола, не переставая гладит кошку, переспросила и улыбнулась. – Я видела зубную щетку в твоей ванной. Она азари?

– Допустим... – осторожно произнес Гаррус, смотря на мать, но, в тоже время, не сводя внимательного, хоть и косого, взгляда с отца, что едва уловимо напрягся после его ответа. Скрестив руки на груди, попытался принять непринужденный вид, но вышло у него, мягко говоря, паршиво: мандибулы слегка дрожат, ровно как и руки, спина напряжена, ноги, став словно ватными, не гнутся от охватившего его волнения - а вдруг они не примут Алекс?

– Ты нас с ней познакомишь?

– Эм... Да. Она скоро будет... – слова приходится практически сдирать с языка, будто их приклеели супер-клеем, титаническим усилием выпуская их в свободный полет во внешний мир. Помимо этого мысли, прежде разложенные по полочкам, совсем позабыли о порядке, в котором прежде находились в его голове, и теперь в хаотичном, ломаном движении носились в мозгу, почти ощутимо ударяясь о внутреннюю сторону черепа.
Глубоко вздохнув, молодой турианец собрался было сказать еще что-то, но его прервало тихое шипение открывшейся за его спиной двери. Шаги и легкое касание теплых, мягких и длинных пальцев к его локтю. Голос, от которого в голове вновь становится чисто, тело расслабляется и учащается сердцебиение:

– Мистер и миссис Вакариан, я Александра Дженсен. Приятно познакомиться. Мы с вашим сыном... встречаемся.

"Ждем реакцию... Ага, вот оно", – Я v2.0, смотря на мир глазами Алекс, чуть улыбнулось при виде взрослого турианца с отвисшей челюстью и почти отвалившимися мандиблами. Мать Вакариана, как бы невероятно это не звучало, приветливо улыбнулась девушке и, отпустив кошку, подошла к ней, на ходу протягивая руку для рукопожатия.

– Фенола Вакариан, мать Гарруса, – "Понятно, что не отец", – фыркнуло второе Я; Дженсен, улыбнувшись в ответ, пожала протянутую тонкую трехпалую руку. – Очень рада знакомству.

– Вас не удивляет, что Ваш сын имеет отнюдь не дружескую связь с человеком?

– Внуков, конечно, не будет, - приемные не в счет - но для своего Гаррика я желаю всего самого лучшего, – турианка, подойдя к сыну, потрепала того по гребню, чем вызвала его недовольное:

– Ну ма-а-ам...

Усмехнувшись при виде Гарруса, пытающегося отмахнуться от матери с платочком, что со словами:

– Ты сегодня умывался? Пластины грязные, – старалась протереть его лицевые пластины, девушка перевела взгляд на все так же сидящего в ступоре отца Вакариана. Встрепенувшись от деликатного покашливания, турианец поднял глаза на подошедшую девушку, недобро оскалился и, встав, схватил сына за плечо. Протащив его за собой в спальню, поставил блокировку на дверь, створка которой с негромким шипением закрылась, едва они вошли, и, повернувшись к Гаррусу, прорычал:

– Ты совсем рехнулся?! С человеком!.. Я прощал тебе всё: когда мне почтой начали приходить жалобы от тренеров из лагеря на твои вечные стычки с другими турианцами, когда ты подал заявление на обучение и последующее поступление в ряды СПЕКТР, но это!.. Это уже перебор!! – зло махнув рукой на открывшего рот сына, рявкнул. – Закрой рот!

Гаррус, от неожиданного окрика отца сев на край кровати, абсолютно круглыми глазами смотрел на то, как Кайус Вакариан, которого вывести из себя считается чем-то за гранью разумного, мечется по небольшой комнате, словно варрен, взбешенный недельным отсутствием кормежки. Активно жестикулируя и приправляя свою речь трех- и пятиэтажными непечатными конструкциями Великого Петровского загиба, Вакариан-старший отчитывал "обнаглевшего мальца, у которого взыграли гормоны". Увернувшись от подзатыльника - Гаррус помнил, что на подобные вещи рука у отца тяжелая, - молодой турианец пытался было оправдаться:

– Но я люблю Алекс! – однако Кайус был непреклонен:

– Быстро собирай вещи - сегодня же летишь на заставу в колонии Эдессан. С тамошним начальством я договорюсь.

– Эдессан? Это ж почти на другом конце Галактики! – вскочив на ноги, Гаррус умоляюще посмотрел на отца. – Папа, не надо...



Тем временем...


Алекс, неся в руках блестящий поднос с двумя чашками, подошла к журнальному столику, стоявшему рядом с диваном, на котором расположились они с Фенолой, и сгрузила на стеклянную поверхность чашку Фенолы с турианским темно-коричневым кофе и свое светло-коричневое латте с белой пенкой сливок. Кивнув девушке и взяв свое кофе, турианка сделала глоток и блаженно зажмурилась, причмокнув и тихонько заурчав. Дженсен тоже пригубила свой напиток, приподняв уголки губ в улыбке - вот что-что, а кофе она любила и умела готовить, независимо от того, каким оно было: латте, эспрессо, право- или левоаминокислотным.

– И как давно вы с Гаррусом вместе? – неожиданно прозвучавший вопрос вынудил девушку, булькнув попавшим в нос латте, закашляться, согнувшись пополам. Кое-как избавившись от неприятного ощущения и жжения в носу, она посмотрела на сидевшую рядом Фенолу, поставив чашку на столик:

– Немногим больше недели.

– О том, спали ли вы я спрашивать не буду - похоже, к нашему приезду вы только-только из постели вылезли.

Покрывшись румянцем смущения, Алекс посмотрела на умывающуюся Мусю и, убрав за ухо то и дело падающую на лицо белоснежную прядь, медленно, утвердительно кивнула. Искоса глядя на раздвинувшую в улыбке мандибулы турианку, девушка вздохнула: Фенола Вакариан видела ее насквозь, и скрывать от нее что-либо бесполезно - на ложь и недоговоренности нюх ищейки.

– Что-то они там долго... – подняв голову на дверь, отделяющую зал от спальни, Алекс задумчиво закусила губу. – Беспокоюсь, как бы они там друг друга не поубивали, а то мы тут сидим... Звукоизоляция, – поймав недоуменный взгляд матери Гарруса, пояснила. – Гаррус говорил, что в спальне есть динамики, соединенные со звонком, и сегодня я убедилась в их существовании.

– Ладно, пойду посмотрю, что у них там такое происходит, – также поставив чашку на стол и поднявшись с дивана, турианка подошла к двери. С легкостью взломав блокировку на двери в спальню, Фенола заглянула в комнату:

– Мальчики... – и улыбнулась: Гаррус и Кайус сидели на середине кровати спина к спине и разговаривали о работе Вакариана-младшего в СБЦ и о тех, кто работает с ними. Мирно разговаривали, что для этих двух турианцев, в общем-то, несвойственно, так как разговоры - насколько помнила Фенола - чаще всего проходили на повышенных тонах с последующими подзатыльниками и наказанием в виде трехчасовой дислокации в одном из углов их семейного особняка со стороны Кайуса и хмурыми, озлобленными ответами вперемешку с тихим плачем со стороны маленького Гарруса, когда его отец ставил в угол.
Перед тем, как выскользнуть обратно в зал, турианка услышала фрагмент разговора:

– И ты её любишь? – чуть повернув голову, спрашивает Кайус.

– Да. Жизнь готов отдать. И мне абсолютно плевать, что она человек, – подтянув правую ногу к груди и согнув ее в колене, отозвался Гаррус.

Тишина. Задумчивый голос Вакариана-старшего:

– Если ты ее действительно любишь... – тихая усмешка и рокот, быстро распространившийся по комнате. – Совет да любовь, как говорят люди.

Снова улыбнувшись, мать Гарруса все же вышла в зал. К Алекс.
Кайус и Гаррус вышли из спальни спустя минут 10 и увиденное их несколько удивило: Алекс и Фенола сидели бок о бок на диване и спокойно разговаривали. Точно так же, как и они буквально только что.
Разглядев-таки, что за книгу держат в руках его мать и девушка, Гаррус схватился за голову и застонал.

– О, Гаррус, – Алекс, подняв голову от семейного фото-альбома Вакарианов, улыбнулась. – Почему ты мне никогда не говорил, что любишь пирожные с кремом? Я бы тебе их приготовила - меня Ниема научила. А еще на этой фотографии, – показав молодому турианцу фотографию, на которой он в возрасте 7 лет одет в темно-синие штаны, черную жилетку и белую рубашку, ковбойскую шляпу и с игрушечным пистолетом в руках, девушка просто расплылась в улыбке, – ты такой милашка.

Скрыв смех за кашлем, Вакариан-старший сел на свободное место на диване рядом с законной супругой и, приобняв ее за плечи, указал на другую фотографию: ту, на которой Гаррус с счастливым блеском в глазах прижимает к груди его первое настоящее оружие - снайперскую винтовку "Гадюка", модифицированную в домашних условиях.

– Помнишь, как ты радовался? – улыбнувшись, Кайус посмотрел на сына. Сделав известное все расам в Галактике движение "фэйспалм", молодой турианец вздохнул:

– Мне вот интересно: все родители демонстрируют детские фотографии своих детей другим при первой встрече?

– Мой отец - нет, – довольно улыбнувшись, Алекс откинулась на спинку дивана и закинула ног на ногу.

– Везет, – с завистью, разве что с языка не капающей, отозвался Гаррус и, сев рядом с девушкой, закатил глаза: на фотографии он был еще совсем маленький, лежащий на пятнистой простынке в памперсах и в обнимку с плюшевым ханаром. – Ненавижу эту фотографию...

– Ты здесь такой лапуля, – проворковала Дженсен и, сев прямо и поцеловав Вакариана-младшего в мандибулу, положила ему голову на плечо. Перелистнув страницу, она тихо засмеялась, носом уткнувшись в плечо турианца. Дело в том, что ситуация на фотографии, которую взяла в руки Фенола, была такая няшно-умилительная: Вакариан-младший, одетый в сине-черный комбинезон, держал у себя на коленях какую-то игрушку - то ли птица, то ли ящерица - и так мило улыбался, что прямо хотелось взять туриашку и затискать, восторженно пища. Рядом с ним сидела турианка чуть постарше [Прим. автора: В моем понимании Гаррус младший в семье] в голубеньком платьице с ярким бантом на гребне. Как пояснил Кайус - это Солана, сестра Гарруса. Она хотела повидать нерадивого младшего брата, но приехать не смогла из-за завала на работе и противнейшего, тяжелого характера начальника...


Тем же вечером

– Гаррус, я так рада, что повидала тебя! – обняв сына, Фенола погладила его по гребню. – И приступов у меня сегодня не было. Ты - мое лекарство. Жаль, что ты не можешь постоянно быть со мной...

– Фела, Гаррус вырос, и у него есть своя собственная жизнь, работа и кое-что, что связывает воедино эти две вещи, – поправив висящую за спиной сумку и хитро улыбнувшись Алекс, сказал Кайус. Девушка вернула турианцу улыбку - родители Гарруса приняли ее, хоть отец сперва и разразился скандалом и метал молнии. Конечно, а что бы Вы сделали, если Ваш сын, на которого Вы возлагаете все надежды, заводит далеко не рабочие и отнюдь не дружеские отношения с представительницей другой расы, от которой и детей-то не будет? Если Вы сразу же смирились с данный явлением, то с вероятностью 80-85 % Вам плевать на отпрыска с Башни Совета, а Кайус дорожил сыном и хотел для него всего самого лучшего, поэтому и возмущался.

– Пойдемте, я провожу вас до космопорта, – Гаррус, поцеловав Дженсен в лоб, вышел из квартиры вслед за родителями. Когда дверь за троицей турианцев с тихим шипением закрылась, Алекс, еле переставляя ноги, побрела в зал и плюхнулась на диван абсолютно обессиленная - даже после сумасшедшей ночи с Гаррусом она чувствовала себя более свежей в отношении внутреннего запаса сил, а встреча с родителями турианца выжала из нее все соки, грозя огромным молотом сна вырубить ее прямо здесь, на этом диванчике. И таки выполнила свою угрозу - Дженсен уснула, едва положив себе под голову маленькую диванную подушку, и даже не почувствовала, как Гаррус, придя спустя час, поцеловал её в щеку и, подхватив на руки, отнес в спальню...