За секунду до взрыва.

Галактика трещала по швам – Жнецы, выкашивающие планету за планетой, похоже, решили, что дали нынешним расам слишком много времени к существованию, безжалостно истребляя любого, кто встанет на пути.

Солнечный свет мерк, окутанный пеленой пыли, скопившейся в воздухе, с ним меркло и желание бороться, когда очередной выстрел Жнеца забирал с десяток жизней, так отчаянно сражавшихся с гигантской машиной.

Порой на Земле, когда выпадала редкая минута без боя, какой-нибудь солдат поднимал голову к израненному небу и смотрел, как за пеленой огня и пепла виднеется на орбите огромная станция, завораживающая своим величественным видом.

Никто из бойцов не знал, почему вдруг «Цитадель» оказалась у Земли, почему она закрыта и зачем ее охраняют Жнецы. Но некоторые догадывались: Жнецы боялись проиграть, а станция, похоже, была ключом к их поражению, от этого машины будто удвоили усилия, и кто-то мог поклясться, что видел, как один из роботов злорадно ухмылялся, когда из очередного угла, только что потерпевшего удар, слышались отчаянные крики.

В один момент небо содрогнулось, заставляя не прекращаемый бой утихнуть на несколько секунд. Сотни глаз устремились в небо, замечая, как огромная станция приветливо расправляет крылья. Никто не понял, что это значит и значит ли вообще, но что-то в сердцах каждого бойца незаметно ожило, согревая искорку надежды и заставляя снова поверить в то, что Жнецы будут побеждены.

«Цитадель» открывалась, а тем временем Хакет отдал приказ защищать Горн любой ценой.

***

На огромной станции прогремел выстрел. Шум разнесся по всему помещению, задевая стены и заглушая давящую тишину, он незаметно растворился в воздухе.

Одно из сердец, бившихся всегда спокойно и размеренно, резко замерло, создавая ощущение беспроглядной пустоты.

Призрак упал замертво, поймав пулю в грудь. Его изуродованное, подобное хаску, лицо смотрело на горящую Землю, а в нечеловеческих глазах постепенно таял огонек безумной идеи.

Шепард, не почувствовав ничего кроме жалости к воскресившему ее человеку, взглянула в другую сторону от него, где лежал раненый Андерсон. Лишних сил, чтобы проверить его состояние, абсолютно не было. Похоже, еще одна жизнь, отнятая Призраком, будет лежать мертвым грузом на его уже окаменевших плечах.

Неугомонный Джокер непременно бы сказал, что, по крайней мере, теперь капитану не придется беспокоиться о том, что назойливый «Цербер» будет рушить их планы, а Гаррус бы проворчал, сообщив, что единственный правильный поступок, совершенный Призраком, - это оживление Шепард. И был бы прав.

Но ни Джокера, ни Гарруса сейчас рядом не было, и Джейн приходилось рассчитывать лишь на себя, отгоняя дурные мысли, верить, что маячок, оставленный на костюме ее турианца, спасет ему жизнь.

Кто мог знать, что будет через минуту, час или день, когда события сплетаются в единый комок, называемый войной, из которого отчетливо формируются новые нити судеб, действий и решений. Оставалось лишь дойти до консоли и активировать Горн, заставив события совершить очередной кувырок, и закончить на этот раз войну навсегда, протягивая новую нить, способную сплести между собой все судьбы.

Но война, какой бы она ни была, имеет привычку обрывать намеченные планы, заставляя играть по собственным правилам.

Раненый бок кольнуло, и оружие, потяжелев будто на несколько тонн, выпало из руки капитана, беззвучно ударившись о блестящий пол «Цитадели».

В воздухе отчетливо пахло смертью, заставляя назойливые мысли лезть в голову Джейн, твердя, что все обещания, данные ею на Земле, теперь ни стоят и гроша.

Тишина давила, сковывая цепями, мешая сделать шаг вперед. Ноги немели, отказываясь подчиняться, и Шепард без сил упала на пол, беззвучно застонав. Тело свело резкой судорогой, напрочь заставляя выпрыгнуть оставшийся воздух из легких, задавливая тяжелые мысли грудой невыносимой боли.

Взгляд затуманился то ли от головокружения, то ли от редких, но горьких слез, слепивших ресницы капитана и очистив их от засохшей копоти. Шепард, собрав последние силы в кулак, потянулась к консоли, тяжело дыша и мысленно отгоняя боль. Тело протестовало, в очередной раз пачкая кровью пол, надежда гасла, когда в очередной раз руки отказывались тянуть бренное тело вперед.

Впервые Шепард боялась, что, находясь так близко к цели, она может проиграть. Проиграть собственным убеждениям, не раз казавшимися верными, проиграть себе, своему телу, которое с каждым мгновением становилось все тяжелее.

Словно прочитав ее мысли, грузный воздух, задержавшийся на мгновение в слабеющих легких, пообещал, что судьба-злодейка оборвет сегодня еще не один десяток жизней и все потому, что Шепард проиграет.

Как на зло в загрязненной копотью и кровью голове всплыли отчетливые образы друзей, так свято веривших в нее, в Джейн: кто-то качал головой, кто-то слабо улыбался. Капитан увидела Гарруса, которого всего лишь пару мгновениями назад держала за руку и обещала, что все будет хорошо, увидела Валери, поверившую ей и убежденную в том, что скоро Шепард вернется.

Перед глазами снова все поплыло, и образы исчезли, забирая с собой оставшиеся надежды, и не давая ничего взамен. Капитан потянулась вперед, пытаясь ухватить растаявшего Гарруса, так отчетливо говорившего ей, что она – Героиня Галактики и сильная женщина, которую сложно сломить.

Словно наяву Шепард услышала тихий и спокойный голос Гарруса, нежно обволакивающий холодеющее сердце. Он что-то говорил, что-то бессмысленное, но в то же время нужное, что-то бодрящее и дарящее силы.

«Ты нужна нам», - прошептал голос и растаял в тишине.

А консоль, бывшая минуту назад так далеко, оказалась в одно мгновение слишком близко, позволяя нажать нужные кнопки и раскрыть «Цитадель».

Горн, пристыковываясь, загудел, и Шепард, слабо улыбнувшись, на сколько позволяли оставшиеся силы, мысленно поблагодарила турианца.

Через несколько секунд последовал легкий толчок, «Цитадель» еле ощутимо задрожала, а на непонятно откуда взявшимся гигантском экране над консолью заплясали мелкие пиксели, складываясь в не менее громадный таймер, незамедлительно начавший отсчет. Цифры стремительно потекли в обратном направлении, давая последний шанс убраться со станции, которая, несомненно, скоро будет разрушена.

Тело Шепард снова свело судорогой, напоминая о том, что двигаться Джейн больше не в силах. Сейчас, когда таймер отсчитывал секунды и давал понять, что скоро Галактика будет спасена, пришло осознание того, что женщине самой не выбраться.

Кровь заливала пол, обременяя измученное сердце еще сильнее, в глазах темнело, а грудная клетка отказывалась дышать. Шепард осознанно понимала, что из этой передряги живой ей не выбраться. Голову невзрачно посетила мысль, что второй раз умирать будет не так страшно.

Много ли времени прошло с того момента, когда, находясь в космосе, воздух стремительно покидал костюм Шепард, не подавая никаких сигналов к надежде. Казалось, это были две разные жизни. 

Лежа на холодном полу в собственной лужи крови, та жизнь казалась Джейн далеким видением, будто не бывшим никогда. «Властелин» был уничтожен, Галактика спасена, и это казалось слишком простым и наивным, по сравнению с нынешним боем.

Тогда не было ни страха, ни отчаяния, когда покидающий костюм воздух таял в космической тишине. Нынешняя жизнь оказалась слишком сложной, но в то же время прекрасной, когда Джейн ловила искренние улыбки своей команды и в бою всегда находила их надежное плечо.

Сердце Джейн, которое, похоже, уже было не способно биться, болезненно сжалось, заставляя чувствовать вину. Друзья разбредутся по всей галактике, встречаясь раз в год и вспоминая капитана, как доблестного солдата и лучшего товарища, а что будет с Гаррусом? В прошлый раз он отправился мстить, пытаться сделать что-то хорошее, в конце концов понимая, что без Шепард он не сможет ничего. И, черт возьми, она ему обещала, там, на Земле, когда касалась его лица своими ладонями, обещала, что не оставит его. Сердце снова сделало непонятный рывок, заставляя закрыть невидящие глаза от боли.

Безумная голова подкинула образ Валери, видимо перед смертью решив отыграться на чувствах капитана, так порой забивавшихся в дальний угол. Страх набирал обороты, обещав, что без Шепард девочка останется одна.

«Цитадель» затряслась сильней в унисон гудению Горна, выгоняя все мысли из головы Джейн и убеждая в том, что ей не выбраться. 

Из глаз Шепард побежали редкие, полные боли, слезы. Быть может, кто-то счел бы это слабостью или свалил все на болевой шок – не важно. Тейн бы возможно сказал, что капитан снова спасла Галактику, жертвуя всем, включая собственную жизнь, и вновь не просила ничего взамен. Кто-то бы похвалил, даруя ненужный ей титул Героини, а бездушные репортеры поджидали бы на каждом шагу, задавая тонну давящих вопросов.

Но сейчас все казалось другим. Сейчас, когда Горн гудел, а «Цитадель» тряслась, Шепард больше всего на свете хотелось выжить.

***

Он мог бы свернуть горы. Мог бы повернуть реки и потушить вулканы. Он мог сделать что угодно – адреналин в крови стирал все грани, безоговорочно твердя, что впереди только победа. Он мог бы… но яркий луч Жнеца, направленный прямо на него и Шепард в миг разрушил все надежды. Он мог, но…

Яркий свет будто нарочно неприятно резал глаза, создавая непреодолимое желание прикрыть лицо ладонью, что Гаррус и попытался сделать, но упрямая конечность, похоже, объявила бойкот и не послушалась. В воздухе пахло какой-то сверхкристальной чистотой, что тут же захотелось состроить гримасу и поморщить нос. Вокруг царила тишина.

Память мало-помалу начала возвращаться в голову турианца: вот он говорит с Шепард, затем прощается с Валери, вот вся команда собирается в главном здании для обсуждения задания, вот капитан произносит речь – воодушевляющую, яркую, сильную, каждое слово которой заставляет что-то защемить в груди и вновь поверить в правильность решений.

В голове на миг что-то щелкает, и в этот момент Гаррус вспоминает все. Задохнувшись от беззвучного вскрика, будто в кошмаре, он лихорадочно подскакивает всем телом и резко распахивает глаза.

Дыхание сбивается, быстрым взглядом турианец оглядывает помещение и не видит ничего, отдаленно напоминающее присутствие Шепард: идеально белые стены, тумбочки и кушетки, доктор Чаквас, что-то быстро печатающая на омни-инструменте.

«Нормандия», - звучит в его голове.

- Гаррус, Гаррус, тише, - слышит он, а потом чувствует маленькую теплую руку на своем плече, - у вас большие ожоги почти на всей поверхности тела, а также колотые ранения. Я наложила пару швов, вам нужно лежать, - говорит Чаквас и мягко пытается уложить турианца обратно на кушетку.

Стоило ей сказать о ранениях, как все рецепторы нервной системы Гарруса тут же решили напомнить о себе, отдаваясь то тут, то там невыносимым жжением и ноющей болью. Сильно закружилась голова, и турианец на миг потерял координацию, но только на миг, чтобы сразу небрежно отмахнуться заработавшей рукой от заботливой Чаквас.

- Где Шепард? – хрипло спросил он и поморщился от вновь нахлынувших неприятных ощущений.

- Гаррус, вам нужно лежать, я дам вам успокои…

- Где Шепард? – перебил он женщину уже более жестко.

Мысль о том, что ему нужно отдыхать из-за того, что он, грубо говоря, порезал палец, а Джейн, возможно, находится неизвестно где, сковывала сердце и заставляла возненавидеть себя как беспомощное животное.

Чаквас на секунду замерла и посмотрела ему в глаза, будто прочитав его мысли. Ее рука дрогнула, заставляя какой-то механизм переключиться в поседевшей голове и сообщить Гаррусу правду.

- От капитана… еще не поступало никаких сообщений. После того, как… луч перенес ее на «Цитадель», от Шепард ничего не слышно, - медленно и с трудом проговорила доктор, отступив в угол комнаты, будто почувствовав вину перед раненым турианцем.

Каждое сказанное ею слово беспрерывно возобновляло работу дурных мыслей Гарруса, заставляя сердце сжиматься от давящей неизвестности. Безумные идеи забегали как в лихорадке, выстраиваясь в не менее пугающие картинки, где и в каком состоянии могла находиться капитан – одна хуже другой. Турианец, будто пытаясь отогнать их от себя, резко взмахнул рукой, получив в ответ уже знакомое жжение.

Мысль о детских ранениях была явно преуменьшена.

Зашипев, он медленно сполз с кушетки, напрочь игнорируя все уговоры Чаквас остаться и отлежаться несколько часов.

- Я не оставлю Шепард умирать, - бросил он женщине, покидая медицинский отсек.

Почти физически он почувствовал спиной, как по щеке доктора пробежала одна-единственная, полная волнения, боли и сочувствия, слеза и, упав на пол, растворила эмоции в стенах корабля. И пусть лучше так, чем думать, что капитан уже мертва.

- Джокер! – выкрикнул Гаррус, как только за ним закрылась дверь медотсека. – Где мы сейчас?

- Глядите-ка, кто очнулся, - ответил пилот, - мы сейчас около «Цитадели», нажимаем с СУЗИ разные кнопочки и поливаем Жнецов залпами из наших орудий. Ждем, когда Шепард подаст сигнал ее забирать и сваливать отсюда, - закончил он таким тоном, будто капитан вышла в магазин и скоро в спешке вернется, опаздывая на сеанс в кино.

«Обычная реакция организма на волнение и стресс – перевести все в шутку», - ответил бы Мордин.

Но его нет, как и Тейна и многих других, и Гаррус упорно старался надеяться, что к мертвым не присоединится еще и Шепард. Старался надеяться, потому что безумно любил.

- Ты можешь определить ее точное местонахождение? – дрогнувшим голосом спросил он.

- Я нет, но вот СУЗИ – вполне.

- Я могу засечь Шепард по жизненным показателям ее костюма, - подала голос вышеупомянутая, - одну секунду.

Если СУЗИ говорила, что времени ей понадобится ни больше, ни меньше, а только секунда, то, значит, так оно и должно было быть. Но прошла минута, затем другая, а так быстро учившаяся быть живой ИИ не говорила ни слова.

Безумные мысли снова стали проникать в голову Гарруса, разрушая все барьеры, твердя, что спасать уже больше нечего. Подобно рою они убеждали, что Шепард мертва, пытались выжечь это на сердце, безоговорочно заставляя сдаться.

- Жизненные показатели слабеют, пульс падает, но я установила точное местонахождение капитана, - ответила, наконец, СУЗИ с непривычными для нее нотками волнения в голосе.

Гаррус не знал, радоваться ли ему или плакать. Тяжелый груз на сердце, состоящий из боли и страха, упав, тут же сменился другим, сковывая ледяными цепями, заставляя испытывать внутренние судороги и твердя, что он, Гаррус, впервые может не успеть…

- Хакет перегруппировывает флоты, - выкрикнул Джокер, отрезвляя турианца, - «Цитадель» стала раскрываться.

Но Гаррус уже не слышал его. Быстрым шагом, каким только мог, почти побежав, он ввалился в лифт и нажал кнопку пятого этажа. Двери с тихим шипением стали закрываться, и Архангел впервые пожалел, что на корабле нет лестниц. 

- Джокер, готовься открыть шлюз, - парировал он, как только оказался в доке челноков.

- Собрался на прогулку, Щербатый, а друзей не зовешь? – послышался рядом голос Веги.

Гаррус, обернувшись, взглянул на него. Облаченный в тяжелую броню, лейтенант с ухмылкой смотрел на него. 

«Не зря иногда Шепард упоминала о нем, как о живом танке».

Но если сравнить сейчас Вегу и Гарруса, второй и правда на фоне первого выглядел несколько слабо, одетый лишь в черный костюм, скрываемый обычно под броней. Но толстая защита осталась где-то там, на Земле, разваленная на части. А, может, Чаквас своими ручонками отколупывала от Гарруса какую-нибудь оставшуюся на нем часть брони, не захотевшую покидать своего хозяина.

«Какой-то бред».

За всем этим размышлением турианец не заметил, как они сели в челнок, причем Вега сел на место водителя, напоследок выкинув свою винтовку в открытую дверь, что правильно – на «Цитадели» она им уже не понадобится.

Шлюз приветливо открылся, позволяя челноку беспрепятственно вылететь из дока «Нормандии» прямо в открытый космос.

***

Гаррус не помнил, в какой момент оказался на «Цитадели», не помнил, как побежал, не различая дороги. Не услышал, как Вега крикнул что-то ему вслед, пытаясь предостеречь. В какой-то момент все начало рушиться в его душе также быстро, как открытая станция, подпустившая к себе Горн.

Он бежал, игнорируя собственное тело на отголоски невыносимой боли. Что-то сзади щелкнуло и взорвалось, обдавая спину турианца волнами жара и слегка опаляя одежду. Гаррус едва заметил это, не придавая особого значения больше, чем воздуху, окружавшему его со всех сторон. Загорись сейчас его собственная рука, он едва бы обратил на это внимание.

По полу бегали мелкие судороги – вся «Цитадель» содрогнулась от подступившей к ней силы. Горн набирал обороты, обещая скоро погрузить погибающую Галактику либо в долгожданное спасение, либо в беспроглядный хаос.

Каждый вздох отсчитывал секунды, каждый удар сердца лишал доли возможности все исправить, каждый поворот клялся оказаться последним, но за ним следовали и еще, и еще…

Тело, до сих пор изрядно служившее турианцу, начало подводить, срываясь на оцепенение и резкую боль. Что-то кольнуло в области живота, а в следующую секунду недавно зашитую рану стало обволакивать пятном синей крови. Похоже, один из швов все-таки разошелся.

В этот момент «Цитадель» резко задрожала, создавая в стенах новые трещины. Сверху начал падать потолок, снизу – рушиться пол, грозя утащить вниз раненого турианца вместе с его надеждами и страхами, оставшимися силами и растущими слабостями, вместе с целями, которые стали рушиться не более нескольких минут назад, когда СУЗИ, несвойственно нервно заговорив, сообщила, что жизненные показатели Шепард почти не активны.

Безумный мозг принял эстафету, разбивая на осколки только что застывшее сердце, твердя, что бессмысленно теперь бороться, что все цели и достижения погибли вместе с Шепард, навсегда отрезая дорогу назад.

Но Гаррус бежал, спотыкаясь о каждый обломок стены или потолка, шипел, получая очередную дозу боли, ругался, когда упавшая сверху груда обломков преграждала путь.

Сердце турианца набирало обороты, каждый раз пытаясь выпрыгнуть из груди, когда уставшие глаза упрямо отказывались смотреть вперед, боясь разглядывать представленную картину.

Где-то прогремел еще один взрыв, разрушая на молекулы близ расположенные ярусы. Шум растворился в гудении гигантского оружия, так и не успев коснуться трещащих по швам стен до этого безмятежной станции.

«Цитадель», казалось, пыталась выгнать незваного гостя, так некстати нарушившего ее покой, посылая по всем этажам усиливающиеся волны судорог, доползавших до сердца турианца и сжимавших до внутреннего крика нависшие над душой тиски.

Тиски давили, скручивая ноги и затуманивая взгляд, беззвучно твердя, что Гаррус опоздал, когда тихий маячок, ведущий турианца к Шепард, на миг умолкал, показывая стремительно падающий пульс капитана.

Из трещины в полу, которой секунду назад не было, повалил едкий дым, стремящийся захватить все пространство, и обратить едва различимый свет от аварийных батарей в непроглядную тьму. Турианец на секунду замер, прикрыв лицо ладонью – дым настойчиво пытался проникнуть в легкие, вызывая хриплый кашель и слезливость в глазах.

Маячок настойчиво мигал, будто подгоняя, тихим звоном, который давно заглушался гулом Горна и судорогами станции, сообщал, что цель уже близка.

Сердце сделало отчаянный кувырок и, упав, замерло где-то внизу. Все надежды и цели, разрушаясь, сплетались в игольчатый комок, колющий в бока и живот, бездумно заполоняя душу. Гаррус снова отмахнулся, выбежав из облака дыма, ссылая боль на открытые раны и полученные синяки. 

Непривычно яркий свет тут же ударил по глазам, ослепляя на несколько секунд и заставляя нехотя сбавить ход. Гаррус, прикрыв лицо ладонью, разглядел впереди огромный экран, очень похожий на гигантские часы, чьи цифры которого спешно текли в обратном направлении.

- Щербатый! - откуда ни возьмись послышался выкрик Веги, заставляя турианца подпрыгнуть на месте.

Шумно подлетев сзади, он врезался в Гарруса, чуть не сбив того с ног, и часто запыхтев, выпалил:

- За тобой хрен угонишься, - и, будто забыв только что сказанное, добавил, - черт возьми, это, похоже, Андерсон. Я проверю, - и кинулся к обнаруженному телу.

Но Гаррус уже не слышал ни его, ни звуков Горна, ни взрывов, пытавшихся доползти и до них, в одно мгновение все перестало существовать, когда, забыв обо всем, он увидел маленькую темную фигуру, в луже крови лежащую на полу, почти до конца скрываемую массивной панелью.

Все кошмары, которых он всегда боялся, в один миг ожили, сжимая колючей проволокой упавшее сердце, когда в лихорадочной голове возникло одно слово, безумно кричащее лишь: «Шепард».

Ноги сами пришли в действие, за секунды сокращая дистанцию, которые показались Гаррусу годами, когда, наконец, он прикоснулся к Джейн.

- Шепард, нет, нет, нет, - твердил он, аккуратно осматривая ее и зажимая раны, другой рукой пытаясь нащупать пульс.

Глаза лихорадочно бегали, безуспешно пытаясь сфокусироваться. Тело вдруг отказалось подчиняться, оцепенев от обилия красной крови, не запечатавшей лишь малые дюймы тела капитана.

- Шепард, ты же обещала, - отчаянным шепотом произнес Гаррус, пытаясь нащупать бьющуюся жилку на шее Джейн.

Ее кожа обжигала, отдаваясь едва заметным теплом, заставляя Гарруса вскрикнуть, когда под его пальцами почти неощутимо стукнул пульс.

- Тише, тише, милая, - снова прошептал он, аккуратно беря Шепард на руки и крепко прижимая к себе, - я нашел тебя, - продолжил успокаивать он то ли ее, то ли себя самого.

Взгляд затуманился, заставляя турианца часто заморгать, пробуждая застывшее сердце и отключенный мозг. В наушнике послышался бешеный голос Джокера, сообщающий, что Хакет приказывает убираться всем флотам из Солнечной Системы.

Похоже, война скоро будет закончена.

- Джеймс! – что есть силы, выкрикнул он, прибавляя ходу и игнорируя боль.

Сквозь безумное гудение Горна проступали нарастающие поблизости взрывы и шум от трескающихся стекол и ломающихся стен – «Цитадель» разваливалась на куски.

- Сюда! – парировал Вега, махая рукой и выражая своим взглядом искреннее беспокойство, которое тут же сменилось заметным облегчением, когда он увидел Шепард, лежащую на руках Архангела.

Джеймс нырнул в облако дыма, из которого они, по всей видимости, пришли, увлекая турианца за собой, буркнув напоследок что-то неразборчивое.

Удушающая пелена оказалась недолгой, похоже решив разрастаться в другом направлении. Вынырнув из облака, Гаррус откашлялся, стараясь не сбавлять ход и поспевать за Вегой. Только сейчас он заметил, что Джеймс тащит на себе Андерсона.

Позже турианец, конечно, спросит, почему лейтенант решил отправиться с ним по пропахшим гарью туннелям и дорогам, а не просто подождать у челнока, на что Джеймс, разумеется, съязвит, ответив безобидной шуткой и хлопая Гарруса по плечу. А турианец, сбив ладонь, перехватит ее и так по-человечески пожмет ему руку, ничего не говоря в ответ и ловя понимающий кивок лейтенанта.

Кажется, время играет злую шутку, то безумно замедляясь, чтобы продлить агонию, то резко ускоряясь, стараясь забрать за собой минуты спокойствия. Гаррус обязательно запомнит этот момент, поймав время в кулак и не отпуская до тех пор, пока тихий голос в наушнике не позовет его в медостек.

Это будет позже, когда, наконец, закончатся разваленные и пыльные дороги, когда обломки на полу перестанут колоть и пытаться сбить с ног, когда противный и талый свет перестанет резать глаза вкупе едкому дыму и когда, наконец, Гаррус вновь увидит такую простую, но нужную и настоящую улыбку, делающую его поистине счастливым.

Спутником этой главы послужила композиция

X-Ray Dog – Hope Always

А также найденный арт, который, как мне кажется, очень удачно символизирует кое-какую сцену на «Цитадели». Да простит меня его автор)

http://s017.radikal.ru/i443/1309/da/3192c4ddb47d.jpg