"Где бы она хотела жить?"
Гаррус осознал, что раньше никогда не думал о будущем с Шепард. Сложно думать, когда каждый миг может стать последним, и к счастью, времени на мысли об этом - нет. Так же как и времени на размышления о будущем, а это, по его скромному мнению, упущение. Когда он таким стал?
Гаррус моргнул, прогоняя картинку, сейчас не время этого вопроса. Главный вопрос на повестке дня - где бы Шепард хотела провести жизнь, спокойную, бок о бок с одним ворчливым турианцем. Сжимая в руке подарок - широкую коробку с красной ленточкой, он, сам того на замечая, начал отбивать ею какой то ритм по собственной руке.
Иден-Прайм? Иллиум? Цитадель? Квартира там неплоха… И все же, когда он стал таким?
Сейчас, вглядываясь в иллюминатор на бесчисленное количество разноцветных точек в темном пространстве, в россыпь звезд протянувшейся в тьме космоса - млечный путь - скопления, туманности, системы - страшно представить какой ад сейчас творится почти в каждом уголке этой великолепной галактики. Звук воды в душе оборвался, она скоро выйдет. С мокрыми волосами, розовой кожей.
И все же...
***
Перерыв почти в год, Шепард под трибуналом, Нормандия конфискована, все раскиданы по разным, своим, мирам.
Времени появилось больше, и размышлять, вглядываясь в потолок, получалось только о том, что уже было. Об их неловких заигрываниях, о ссорах и поддержках, о той ночи перед Омегой 4. Да, он думал, что Шепард необходимо было отвлечься, да, знал, что его просто используют, да, сама Шепард в его объятьях - это предел мечтаний. И да, он пообещал себе, что никогда не покажет кому либо, что для него это больше чем способ снять стресс, подвигом было уже признание этого факта. Интересно, а она думает о нем особо тоскливыми вечерами?
Как в шутку говорила сама Шепард, сверкая своими озорными зелеными глазами, и едко улыбаясь - Вакариан, ты слишком много думаешь, прекращай - бархатный, мурлычущий голос, смешок. Такая сильная, стойкая, такая непробиваемая. Никогда не показывающая слабостей, и так по-человечески принявшая его под свое крыло. Наверно, за это должно быть стыдно, словно они поменялись местами, мужчина и женщина, но ему никогда не было стыдно. Капитан Шепард, без слабостей. В этом была она вся.
Известия с Земли, атака Жнецов столь неожиданная (ха-ха три раза!) и ураганом уносящая с собой в первые минуты войны миллионы жизней, мобилизация флотов, подготовка к атаке, эвакуация, колоссальные потери. Все это валилось на плечи Вакариана с каждым разом с новой силой, но ничто, даже гибель его собственных сослуживцев, не могло взволновать его больше чем факт того что он не знал, как Шепард там, на Земле. А потом она появилась, так же неожиданно как появлялась каждый раз в его жизни, все три, если считать и этот. Бурей уносила его в этот бешеный ритм, огненная, дразнящая, да ещё и к чему то спрашивающая, пойдет ли он за ней.
Ты шутишь? Я прямо за тобой.
Но теперь что-то изменилось, словно огонь был уже не такой силы, и постоянно напряженные плечи говорили вместо слов. Теперь он отмечал её подрагивающие пальцы, её синяки под глазами и, черт, она похудела? Так же стояла горой, принимая все удары стойко, как это было положено, не двигаясь с места. И когда же он изменился?
Когда она оступилась. Когда принимая очередной удар, не в силах стоять, отошла на шаг.
Виной тому был её друг. В частоте походов к главным батареям для разговоров с Вакарианом могли сравниться только походы к нему. Друг, с которым так увлеченно обсуждала философию, не боялась быть резкой и, наверное, чувствовала себя по-настоящему интересной, потому что этот саларианец не умел врать. Мордин Солус в тот день погиб, борясь, как казалось Вакариану, не только за будущее кроганов, а ещё и за собственную душу.
***
Шепард направлялась к челноку, где её ждал Гаррус с Вегой. После эпичной битвы праматери всех молотильщиков со жнецом подкашивались ноги, голова слегка кружилась, глупая улыбка не сползала с лица. Видеть такое! Бегать под всем этим! Не верилось, что они вернулись живые и могут об этом всем рассказывать. Но Шепард в отличие от своих напарников не улыбалась, она шла медленно, опустив голову изучая землю. Её плечи поникли, так, словно к каждой руке привязали по гире, да что там, к ногам тоже. Золотистый снег падал крупными хлопьями, моментально растворяясь на поверхности, а за её спиной большими кусками наземь опадали стены завесы, а потом и вся она, как спичечный домик, рухнула. Объяснять ничего не надо было, Мордин не вернется. Никаких ракушек, никаких разговоров, никаких песен. Нелепую улыбку удалось стереть с лица не сразу, она никак не хотела уходить. Перед челноком Шепард оглянулась на столбы пыли, кивнула, сама себе или, быть может, Мордину и забралась внутрь.
-Шепард, ты не спишь пару суток. - Заботливо и осторожно, словно может её спугнуть. Пальцы тряслись сильнее, чем обычно, а по телу проходила волна дрожи периодичностью в полминуты. Как она ещё умудрялась держать себя в руках при Виктусе и Хакете? Стресс сильно бил по нервам и надо было срочно что-то предпринимать.
-Высплюсь после смерти. - Выпалила сквозь зубы, сжимая пальцы в кулаки. Ну конечно, что ещё она могла сказать? Гаррус решился подойти вплотную, положить одну руку на плечо, и с еле скрываемым удивлением заметил как её напряженное тело под его горячей рукой мгновенно расслабилось. И как это трактовать, усталость, или как необходимость в чьем-то присутствии?
-Шепард - промурчал почти на ухо. - От усталости можно принять неправильные решения, ошибки не нужны. - Она подняла взгляд, и его словно в сердце кольнуло иглой, с кругами под глазами он успел свыкнуться, а эти потухшие, полные боли глаза заставляли его внутренности съежиться. Он заставил себя продолжить говорить, несмотря на образовавшуюся сухость во рту. - Тем более, я знаю, где ты спишь. Случись что - я разбужу.
Шепард, словно решая в уме уравнение, уставилась в его грудь, сомкнув брови на переносице. Гаррус стыдил себя за мыслях о её слабости, которые так нахально ворвались в его разум и копошились, копошились, копошились. Нет, она не показывает себя такой разбитой остальным, нет, в таком состоянии управлять командой будет не тяжело, а невозможно. Да, он испытывает к ней те же чувства. Какие эти чувства? Что за ними последует? К чему они могут привести? Она боится? Почему где то вверху живота такое сосущее ощущение? Почему...
Она медленно взяла его руку в свою и прикоснулась своей щекой к его ладони. Расправив эту противную морщинку, без которой её лицо казалось до боли грустным и отчаянным, но хотя бы не злым, она подняла взгляд. Полные влаги, родные глаза смотрели с какой-то мольбой ему прямо в душу.
-А давай я тебя провожу? - Шепард кивнула так резко, что Гаррус не сдержался и выдал смешок, правда, сразу опомнился и испугался - не отпугнул ли он её, но Шепард в ответ лишь нежно улыбнулась, хотя глаза оставались холодными, безучастными.
Гаррус с интересом осматривал слегка измененный интерьер каюты капитана Нормандии под флагом Альянса. Рыбки больше не плавали брюхом кверху, спасибо автоматической кормушке, стоящей, между прочим, как его прицел. Странные у людей интересы, позволяющие на войне тратить такую сумму на существ, раз в десять секунд живущих по новой. Вот уж кому будет плевать, если война кончится в пользу жнецов. Коллекция корабликов была собрана почти вся, не хватало Фрегата Альянса и Цитадели. К своему удовлетворению отметил, что фотографии Аленко на столе нет, она убрала её перед прыжком через Омегу-4, наверно, знала, что Гаррус придет, и что ему будет неприятно смотреть на него. Тогда фотография валялась под столом лицом вниз, сейчас же под столом ничего не было, и Гаррус понадеялся, что она вообще не на корабле.
- Гаррус.
Шепард улеглась в кровать, укутавшись в одеяло по грудь. Гаррус встал возле кровати, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, она склонила голову на бок и приподняла правую бровь предлагая ему сесть, Гаррус понял намек и развернулся к креслу, Шепард удивленно подняла обе брови и левой рукой похлопала по кровати. Ну конечно, как можно было сразу не догадаться.
Он сел на самый краешек, скользя взглядом по её лицу, по её отточенным, резким формам. Скулы, из-за похудания выступали ещё больше, щеки впали, шрамы, почти сошедшие перед Омегой-4, шрамы к которым он так бережно прикасался, когда она, после ночи их любви погрузилась в сон, почему то вновь стали проявляться, трещинками обвивая её левую скулу.
- Гаррус. Что между нами?
Он сглотнул. Гаррусу ни разу не приходило в голову, что этот вопрос задаст она. В своем воображении он задавал его десятки раз, и часто получал отрицательные ответы. Думать пессимистично - его качество. Но не реже в его фантазиях она отвечала что-то настолько милое, что он, в очередной раз калибруя главное орудие, поражался своей наивности и вслух посмеивался в пустом отсеке. Она спрашивает и смотрит так, словно Гаррус в их отношениях доминирующий, но это не так, да? Или именно сейчас ей надо, что бы доминирующим, сильным, побыл кто-то другой, на кого она может положиться? И о каких отношениях может идти речь? Разве бывает так, что люди, скрепленные каким-то союзом, не общаются по полгода? И, к тому же, у нее под боком всегда был Аленко. Убежденность в том что Гаррус не имеет права мешала ему напрямую спросить общались они вообще или нет, поэтому, аккуратно собирая слухи с каждого края корабля, он имел какую-никакую картину происходящего. Пауза затягивается.
Я у нее в каюте, я сижу на краю её кровати, я поддерживаю её? Да, ей плохо и я рядом, а она сквозь одеяло держит меня за палец своими маленькими пальчиками, как же приятно. Я не могу решать за нас двоих и, поэтому, правильно будет сказать за себя, стараясь как обычно её не оттолкнуть. Духи! Вакариан, ты слишком много думаешь, прекращай...
- Шепард, это было хорошее время. И эти воспоминания, они, знаешь... всегда греют мне душу. Шрамы потихоньку затягиваются... помню, они тебя заводили - Шепард издала сдавленный смешок и улыбнулась, в глазах сверкнуло что-то, что на мгновение лишило Вакариана слов, пелена, в которой она тонула - исчезла, словно кто-то просто стянул с нее покрывало. Это заставило его сказать не совсем то, что он запланировал. - Хм... Но я могу заполучить новые. Если тебя это привлечет.
И она рассмеялась, сильно сжав его палец в ладони. Гаррус улыбнулся, раскрывая мандибулы. В тишине каюты её сдавленный смех звучал как то по-особому, и первая волна счастья - от того что капитан искренне радуется - прошла так же быстро, как и появилась - сменившись переживаниями о её ответе на подобный, слегка наверно наглый выступ. Секунды тянулись медленно, спровоцировав внутри Вакариана борьбу между желанием услышать реакцию и необходимостью слышать её такой родной, часто снившимся ему, смех.
Когда она закончила, тишина в каюте стала давить на уши, а её лицо стало таким же серьёзным как при разговорах с Хакетом.
- Я не могу ничего обещать. Не потому что не хочу, а потому что мы на войне. Но... я скучала по тебе, Гаррус. И очень много о тебе думала. - Её серьёзный образ был почти идеален, но румянец на щеках, метающийся взгляд, который никак не мог сфокусироваться на одном месте и трудно сдерживаемая улыбка выдавали её щепетильное отношение ко всему этому разговору. Гаррус почувствовал небывалый прилив сил и радости, которую нельзя было скрыть. Ком поднимался от низа живота к легким, и казалось, когда достигнет горла, вырвется каким то нечленораздельным возгласом. Ему захотелось засмеяться, но позволять себе этого нельзя, поэтому единственное что он сделал, это взял её ладонь в свою и слегка сжал, приподняв брови насколько это позволял экзоскелет.
Очередная пауза затянулась, они не решались разжимать пальцы, Гаррус начал её поглаживать, а она второй рукой накрыла его руку, так, просидев в полной тишине десяток минут, Шепард приподнялась на локтях, разомкнув их прикосновение.
- Пододвинься ближе, пожалуйста. - С обычного тона Шепард перешла на шепот.
"Пожалуйста..."- отозвалось эхом в голове.
Когда он пододвинулся, не сводя своих глаз с её, Шепард подтянулась к его лицу и поцеловала шрам. Нежно, едва прикасаясь задержалась на нем губами на несколько секунд. Её запах ударил в нос, а от её обрывистого дыхания на его мандибуле внутри все сжималось, комната слегка покачнулась, веки словно в считанные мгновения прибавили в весе - закрылись, дыхание сбилось, а сердце пропустило удар, и когда комната закружилась ещё сильнее, он неуверенно прикоснулся к её плечу, когда реальность происходящего начала казаться иллюзией она отпряла. Смущенно улыбнулась и медленно приняла горизонтальное положение, натянула одеяло по подбородок, отвернулась, и, как она любила, свесив одну ногу к полу, закрыла глаза. Гаррус гладил её по спине через одеяло, пока дыхание не стало ровным. Он не хотел уходить, особенно когда увидел, насколько беспокойно она спала: её веки активно дергаются, примерно раз в пять минут Шепард ворочается, чаще дышит, вздрагивает всем телом. Ему хотелось обнять её, почему-то инстинктивно казалось, что именно это погрузит её в более спокойный сон. Но мерцающий сигнал на инструметроне требующий срочного прибытия Гарруса на третью палубу, заставляет его подняться и двинуться к выходу.
В лифте он дает себе волю - громко вдыхает и выдыхает. В лифте пахнет холодным металлом, пОтом и, почему то, краской. Но не смотря ни на что в носу до сих пор стоит запах её огненных, жестковатых волос, на шраме до сих пор ощущается её рваное дыхание, при воспоминании которого его мандибула нервно дергается, а в животе расползается удивительное тепло, её смех в тихой каюте, нежный свет от аквариума... Этот день он запомнит навсегда, и причиной тому не тот исторический момент - излечение генофага или мир с кроганами - а Шепард. Шепард с румянцем на щеках, Шепард, так бережно сжимающая в своей руке его палец.
|
